– В этих вопросах они не врут, – усмехнулся Грязнов, – уж скорее украинец соврет, что он коренной москвич, чем москвич станет утверждать, что он житель Горловки. Главное, правильно выстроить алгоритм требований кандидатам.
Грязнов включил компьютер и аккуратно внес туда те фамилии, которые оставил в списке. Затем блокнот исчез в ящике стола, и Грязнов подвинул к себе телефон.
– Что ж, приступим! – палец скользнул в отверстие диска, послышались щелчки.
Номер телефона сеструхи Ивана Натальи оказался в списке первым.
– Добрый вечер, – хорошо поставленным официальным голосом произнес Грязнов, лишь только с другого конца провода до него донеслось: «Алло!».
– Может, кому и добрый, – настороженно отозвалась Наталья.
Официальных голосов она не любила, все ее знакомые привыкли к развязному стилю общения. Официально мог говорить или налоговый инспектор, или чиновник из префектуры ее района.
– Конопацкого можно пригласить?
– Конопацкого? – переспросила женщина и посмотрела на Виталия. За те два месяца, которые она прожила с ним, она так и не удосужилась узнать его фамилию, да и по телефону им интересовались впервые.
– Виталия Конопацкого, – уточнил Грязнов, – мы договаривались, он ожидает моего звонка.
– Виталик, тебя вроде, – с подозрением глядя на Конопацкого, произнесла Наталья.
Если бы его просила пригласить к телефону женщина, она ни за что бы не позвала, пусть даже та и говорила бы официальным голосом, сказала бы, мол, нет такого тут и никогда не было.
Виталий хотел пройти на кухню и взять трубку там, ему не хотелось, чтобы его хозяйка-любовница слышала разговор. Но взгляд женщины был настойчивым и требовательным, словно бы приказывал: разговаривай при мне.
– Да, я слушаю.
– Вы нам звонили?
– Да.
– Так вот, я директор фирмы, осуществляющей набор. Данные, которые вы надиктовали, соответствуют действительности? Жили в Горловке? Гражданство украинское?
– Да-да, – торопливо отвечал Виталик, косясь на слушающую во все уши Наталью.
– Вы все еще интересуетесь поисками работы?
– Конечно!
– Тогда могу предложить вам встретиться завтра. Какое время вас устроило бы?
– Я целый день свободен.
– Тогда часов в одиннадцать утра, хорошо?
– Как к вам проехать?
– А мы здесь недалеко расположились, судя по номеру вашего телефона, но дом в середине квартала найти будет трудно. Если вы не против, я встречу вас у входа в хлебный магазин в соседнем от вас доме. Знаете?
– В сорок пятом? – растерявшись, спросил Виталик, ему не могло прийти в голову, что можно по номеру телефона узнать адрес.
– Да, именно там.
– Как я вас узнаю?
– Народу там немного, просто постойте минут пять, думаю, не разминемся.
– Хорошо. А это правда, – запинаясь, спросил Виталик, – что." – и тут же осекся.
– Хотите спросить, правда ли то, что можно заработать деньги.., большие деньги? – вкрадчиво говорил Грязнов.
– Да, именно это я и хотел спросить.
– Что ж, если я скажу вам «да», вы можете и не поверить. Приходите, убедитесь сами. Только не забудьте прихватить с собой все документы. Медицинской карточки у вас на руках нет?
– Я не брал ее, когда ехал в Москву.
– Что ж, не страшно, медосмотр пройдете у нас завтра.
Сперва собеседование, затем медосмотр. Всего хорошего, до встречи! – Грязнов первым повесил трубку.
– Кто звонил? – спросила Наталья, грозно глядя на Виталия, еще сидевшего с телефонной трубкой в руках.
– Да так, человек один… – не успел придумать достойный ответ Конопацкий.
– Я же тебе говорила, насчет сахара все улажено.
Приедут, заберут, просто у них машина сломалась, – по-своему истолковала телефонный звонок женщина.
– Нет, это не насчет сахара, так, знакомый один, работу обещал.
– Знакомые таким тоном не разговаривают. А насчет работы ты был бы поосторожнее, тебя могут просто выселить как нелегала.
– До этого Бог миловал. Ты же за меня заступишься? – первый раз за все время Виталий назвал Наталью на «ты».
И та почувствовала, раз произнесено слово «ты», значит, мужчина почувствовал себя более самостоятельным и нужно менять тактику, переходить в наступление.
– Соседи сказали, тебя с бабой какой-то видели?
– С какой?
– Есть добрые люди, подсказали. Ты в этих делах неопытный, тебе московская дура голову вскружить может, а я свой человек.
– Да не было ничего, просто бежали утром в одну сторону, вот и говорили по дороге.
– Так значит, правда? Если ты в дом триппер притащишь или еще какую заразу похуже, потом пеняй на себя. Я-то баба чистая, с тобой только трахаюсь, и ты на сторону ходить не должен. Я сразу пойму, если ты с ней свяжешься.
– Как? – тихо спросил Виталий.
– Силы у тебя убавится, мужика в этом деле понять легко.
Виталию захотелось выругаться, вспылить из-за того, что Наталья плохо отозвалась о его новой знакомой, но он сдержался.
«Ничего, устроюсь на работу, получу деньги, тогда и поговорим по-другому, на равных!»
Посмотрев телевизор, прошуршав газетами, Виталик уловил момент, когда Наталья пошла на кухню, наскоро помылся и улегся спать. А когда женщина вернулась, он притворился спящим и довольно умело, даже посапывал.
– Эй, – женщина потрясла его за плечо.
Виталий пробормотал что-то нарочито невнятное и попытался натянуть одеяло на голову.
– Ты мне это брось, вижу, что не спишь! Про ту бабу я просто так сказала, знаю, ничего у вас не было, – и она прижалась голым, еще немного влажным после ванной телом к Конопацкому.
Тот понял, притворяться дальше бессмысленно, но и терять лицо не хотел. Сел, протирая глаза.
– Заснул я, что ли, а?
Наталья тоже села, выложив перед собой на одеяло тяжелую грудь.
– Ты чего задумал?
– Ничего, – и Виталию пришлось, чтобы прекратить разговор, обнять женщину, уложить ее на подушки.
Соединяясь с нею, он думал то о блондинке-бегунье, то о деньгах, которые скоро заработает, старался не думать лишь о самой Наталье, воображая, что лежит не на женщине, а на мягком теплом водяном матрасе, послушно принимающем под ним форму тела.
– А насчет сахара ты не беспокойся, – ласково приговаривала сеструха Ивана, – заберут его, обязательно заберут.
Я тебе не вру, машину починят, приедут и погрузят.
Но теперь мешки с сахаром казались Конопацкому такой мелочью, что о них не стоило и думать. В мыслях он уже бежал по склону холма, перед его глазами маячили туго обтянутые серебристыми штанами ягодицы молодой бегуньи.
«Завтра в одиннадцать, – подумал он, – все решится завтра!»
Виталий Конопацкий с документами, завернутыми в шелестящий пластиковый пакет, взошел на крыльцо хлебного магазина и осмотрелся. Пусто. Никто его здесь не ждал.
«Может, напутал что? – неуверенно подумал он. Ему почему-то казалось, что во встрече заинтересован не только он, но и звонивший. – Да у них таких, как я, наверное, сотни. Перебирают, а повезет двум или трем.»
Крыльцо магазина было узким, пришлось встать на самый край, чтобы разминуться с покупателями. Каждого человека, поднимающегося по ступенькам, Конопацкий внимательно и пристально изучал. Но никто не походил на директора преуспевающей фирмы.
– Виталий, вы, наверное, меня ждете? – послышался ровный, спокойный голос.
Странно, но он звучал почти точно так же, как и вчера в телефонной трубке, хотя обычно телефон искажает голос человека до неузнаваемости, словно существуют две отдельных личности – одна телефонная, вторая реальная.
Конопацкий обернулся так резко, что чуть не свалился с крыльца. Прямо на газоне стоял, широко расставив ноги, высокий мужчина в черном расстегнутом пальто и широкополой шляпе. Под пальто виднелись костюм и галстук. Лицо Грязнова было чисто выбритым, от него пахло хорошим одеколоном, в уголке губ дымилась дорогая сигарета.