- Близкие – понятие относительное, – отозвался сидящий рядом Рим.
- Именно! – проворчал Льярдан, - Близкие – это те, кто понимают и не хамят без повода.
- Мучить меня – это не повод?! – вскричала маленькая дрянь.
Сердце учителя опять странно забилось. А хинастроев осталось мало. Накопитель даже не сможет воссоздать.
- Да сколько можно?! Несносное ты дитя!!! – он почему-то снова сорвался, - Всё приличные дети учатся! Потому что если вы потеряете...
- Учитель… - Рин потянул за штанину рукой плотной голограммы, - Давайте лучше тест допишем?..
- Я вам мешаю, что ли? – пробурчал тот, - Если у вас знания в голове есть – вам ничто помешать не может.
- Вы слишком громко орёте, - невозмутимо заметил мальчишка.
- Тебе добавить хинастроев? Свои закончились? – вкрадчиво осведомился учитель.
- Судя по вашему поведению, у вас у самого их нет, - спокойно возразил Рин.
Льярдан сжал кулаки. Разжал.
«Так, успокоиться! Только успокоиться! Всего полгода стажировки – и я окажусь далеко от этих мерзких детей. В другую галактику от них убегу. Хоть на войну»
- Войны нет, - спокойно возразил Рин.
Учитель едва удержался от порыва схватиться за голову. У него мозги, казалось, закипели от перенапряжения. Или имплантаты перегрелись? Или какая-то допжидкость…
- Я по губам читать умею, - вдруг успокоил его мальчик, - У вас губы двигались.
Мужчина шумно выдохнул. Потом, вспомнив, настороженно огляделся. Но, кажется, не все поняли, вот, смотрят недоумённо.
«Эх. Чувствую себя неведомой тварью из иной галактики, вытащенной на арену или в Смотропарк»
Но, впрочем, маленькая дрянь заткнулась. Уныло разглядывала голограмму с письменами и формулами. И ладно. Можно жить дальше. Можно дышать спокойно.
«Своих детей не заведу!» - решил он.
Просто… отец уже достал подкидывать ему своих младших. В детстве чудом от младших старших сбежал. И вот теперь…
- Зачем вообще всё это учить? – раздался мерзкий голос, от которого внутри опять всё заледенело, - Если вся сопроводительная техника накроется – мы итак сдохнем.
- Смотря где будете и в каких условиях, - автоматически исправил он.
- Но я не хочу это учить! Я хочу другое!
- Что?.. – резко обернулся к ней.
- Ну, это… - девчонка смутилась. Щёки бледные вдруг заалели. Взгляд потупила.
- Такая пакость, что при людях сказать даже стыдно?
- Это… - она дрогнула, потом резко головой мотнула, - Нет! Просто… просто…
- Просто?.. – медленно приблизился, навис над ней.
Льярдан был высокий, хотя и не широкоплечий. Худой скорее. Но он был выше девятилетней Паринь. И взрослый к тому же. Да ещё его взгляд…
«Он таким смотрел, когда вздумал оставить меня без аранийских фиников на три недели» - в ужасе подумала его младшая родственница.
- Просто? – холодно повторил старший брат.
«Но пока я с ним – он командует, - несчастная вздохнула, - Мне же ещё двенадцати нет»
А до двенадцати было ещё нескоро. Целых три года. Целая вечность. Ещё одна треть ей жизни, если добавить к существующим.
- А, нет, тогда будет уже четверть.
- Чего? – вскинул брови учитель, ладонями облокотившись о её камень-стол.
- Ты… ты скажешь, что это непрактично.
- Раз непрактично, сядь – и учись! – рявкнул брат над е головой.
Так, что бедняжка сжалась напугано.
И впредь взгляды многих учеников, попадая на него, холодели. К счастью.
- Зачем было столько детей заводить?! - рявкнул он на голограмму отца вечером, запершись в своём кабинете и дважды проверив, отсутствует ли слышимость, - Сам с ними справиться не можешь – так перестань уже!
- Это приятно, знаешь ли, - старый вояка невозмутимо раскинулся в кресле, потягивая какой-то горячий напиток из длинного стакана, - Ты сам, что ли, ещё не пробовал?
Поморщившись, отвернулся. С мгновенной заминкой проворчал:
- Пробовал. Не понравилось.