- Да задери её серьил! – выдохнул он с ненавистью, головой отчаянно мотнул.
Едва удержался, чтоб не пойти сначала восполнять запасы хинастроев.
Логика отрицала, отрицала отчаянно и сыпля обилием аргументов и фактов, что он эту дурь её забудет – и без неё проблем хватит. Особенно, если Иным передадут слепок с её голограммы, их гимнастику исполняющей посреди человеческого города. Да даже если Иным не донесут, донесут начальнику города. А разбираться, разумеется, не сестре. А у него из-за неё итак уже сегодня получено будет одно замечание. Да, может, тяжёлое даже наказание? Или его первое наказание сделают тяжёлым после её второй дурацкой выходки? Логика его билась отчаянно и упорно, на смерть почти. Но что-то странное внутри говорило, что он это Т-танцую никогда не забудет.
Даже рука, вечером расшибленная о стекло не помогла ему забыть гибкое обнажённое тело, зачем-то совершающее гимнастику Иных в небе над городом…
- Да разрази из серьил! Испепели их громом и молниями! – метался рассерженно он по своему кабинету, не чувствуя боли в руке разбитой, - Ах, да, гром не может разразить…
Вызвал робота личного и велел принести тройной запас хинастроев.
«Как бы отец не подумал, что сестру ими решил отравить, под видом успокоения» - горько усмехнулся.
На пол сел.
Но опять почему-то стоял словно в той полутёмной комнате, видел Паринь, совершающую странные движения в кругах синего и холодного оранжево-розового света. Плавные движения… красивые…
- Наверное, их женщины используют эту гимнастику перед размножением?
Новый аргумент, высказанный почему-то вслух, заставил ещё больше напрячься.
- Я… её?.. – спросил растерянно сам себя.
Утром на завтрак не вышел. И на уроки опоздал. То есть, вообще не пришёл.
Когда Паринь, рискнувшая пробраться в его комнаты – коды подбирать от запертых дверей их на занятиях самообороне сколько-то учили – вошла внутрь, то на полу нашла бездыханного Льярдана. Роботы, сбежавшиеся на испуганные крики девочки, быстро определили причину потери сознания, нет, остановки сердца – исправлять кинулись сразу – передоз хинастроев.
- Гад ты, братец! – вздохнула девочка.
Вскрикнула, увидев, как главный робот брата разрезал тому грудь. Хотя внутренности на картинках и фото увидела. Но… но если это разделывают рядом твоего брата – пусть даже страшно вредного – это всё равно жутковато.
- Мы справимся, госпожа, не волнуйтесь, - другой робот сжал её плечо, поверх мест, где прежде сжимали твёрдые пальцы, заставляя поморщиться, - Не волнуйтесь, проблема эта несмертельная, – под взглядом её сердитым паузу сделал незапланированную на несколько мгновений, - То есть, легко исправимая. Просто промоем кровь. И проверим имплантаты у внутренних органов, чтобы исправно работали. Может, так даже лучше? Господин уже четыре месяца не делал проверок.
- Почему?
- Никогда прежде не был учителем, - пояснил робот невозмутимо, после паузы дояснил, - То есть, он никогда прежде не обучал детей. Должно быть, для него это сложно.
- Ну, свои-то у него когда-нибудь будут! – проворчала девочка, скинула руки робота со своих плеч.
Тот приблизиться не решился. Но на лице металлическом всё ещё изображал недоумение.
- Дети.
- У господина нет детей.
- Да я знаю.
- И он сегодня сказал, что детей у него никогда не будет, - добавил прислужник, - Странно, господин собирался когда-нибудь…
- Значит, братец меня так сильно ненавидит?!
- Ч-что?.. – где-то внутри машины переклинило контакт или зависла система по обработке данных и сверке с хранилищами информации.
- Ничего! – отмахнулась девочка, - ничего серьёзного!
Мрачно посмотрела на тело. Разрезанное. Поморщилась. И ушла к себе.
«Всё равно я не умею лечить. Он наверное, мне на следующем тесте это припомнит. Будет вопить, что я раненным спутникам помочь вообще не смогу, да разрази меня серьил. Хотя… серьил… это кто?..
Но оказавшись в своей комнате, почему-то повалилась на кровать и залилась слезами.
Он запретил ей танцевать! Словно вдруг воздух выдернули из горла! Она задыхалась… от слёз… больно было дышать…