– Ну что ты, глупая! Конечно, я рада, только новость такую от тебя первой хотела услышать.
Новый год встречали уютно, по-домашнему. Стол накрыли в большой гостиной, у камина. Тася в праздничных хлопотах не участвовала. Её охватывало умиление, от того, как обращались с ней все, особенно Павлик. Сын усадил её в кресло, накрыл колени пледом и то и дело подбегал узнать, не требуется ли чего? В кругу родных, самых дорогих людей, чувство надвигающегося мрака исчезло. Даже страх из-за внезапной угрозы выкидыша, который так напугала её утром, прошёл, едва в доме появилась мама.
Приближалась новогодняя ночь. Мальчишки вручили каждому предметы костюма. Маме они вручили голубые крылышки, нарядную шапочку и волшебную палочку цветочной феи. Бабушкам лиловые шляпки с вуалями и высоким, конусообразным верхом, объявив, что они волшебницы. Отцу Максим вручил капитанскую фуражку и бинокль. Дедушка в шляпе-треуголке, украшенной черепом с костями, подпоясанный красным кушаком, изображал пирата. Для себя они приготовили скоморошьи шапки с бубенчиками и сказали, что сегодня все должны им повиноваться, так как они будут ведущими праздника. После того как проводили Старый год, выслушали поздравления Президента и открыли под бой курантов шампанское, каждый сказал свои желания в наступающем году. Самым главным для всех было рождение малышки. В заключение Павлик, как самый младший, произнес:
– Я хочу, чтобы мой братик родился здоровым и весёлым. Я очень этого хочу.
– Ты ошибся, мы девочку ждём, – попытался поправить его дед.
– Это вы все думаете, что девочка, а я, как только узнал от мамы о малыше, попросил у Деда Мороза братика.
– Пусть будет так, как загадал Павлуша, – поддержала его Татьяна Васильевна. – Пойдёмте стрелять фейерверк, на улице уже давно гремит салют. А потом надо ещё подарить подарки.
Мальчишки не давали взрослым долго сидеть за столом. Сначала играли в фанты. Дедушке и отцу выпало танцевать лезгинку, а бабушкам пришлось дуэтом исполнить песню разбойников из «Бременских музыкантов» – «Говорят мы бяки-буки, как выносит нас земля». Мама рассказала стихотворение:
– Волшебное стихотворение! Кто же это написал? – восхитилась Елизавета Петровна.
– Фёдор Тютчев, мы же его в школе учили. Забыла, мама?
– Ох, доченька! Разве всё упомнишь.
Максим, пока женщины разговаривали, настроил домашний кинотеатр, и все стали смотреть шутливые поздравления, заранее записанные им для каждого на камеру. Потом Паша станцевал под музыку «Хип-Хоп» Все бурно ему аплодировали. Новогодний праздник закончили чаепитием с праздничным пирогом, испеченным Татьяной Васильевной.
Будни
Праздник пролетел быстро. Родители разъехались, в доме стало тихо и грустно. Дни были похожи один на другой. Только одно событие, которое никак не вписывалась в их размеренную жизнь, произошло с Тасей.
Она проснулась, когда в комнате ещё только начал проступать серый утренний сумрак. С трудом разбудила Сашу.
– Вызвать врача? – широко зевая, спросил он.
– Почему врача? – растерялась Тася.
– Так ночь на улице, а ты будишь меня!
– Нет, врача не надо. Я хочу рассказать, что мне сейчас приснилось, а то вдруг усну и забуду.
– Тася! Мне ночью только рассказов о снах не хватало!
– Помнишь, когда мы студентами ездили по железной дороге к твоей маме, всегда смотрели на развалины старого мужского монастыря, что стоял на том берегу реки? – не обращая внимания на его ворчание, начала рассказывать она.
– Помню, – ещё раз зевнув, ответил Саша, понимая, что, пока не выслушает жену, спать ему не дадут.
– Мне приснился сейчас этот монастырь. Я точно знаю, что это он, хотя никогда там не была. Мы оказались в нём с тобой вдвоём. Людей не было, только охранник у дверей отремонтированного здания.
– Может, монах?
– Нет, охранник в такой же форме, в которой они стоят в магазинах.
– Странный сон….
– Саша! Не перебивай! Там было очень чисто и светло. На выбеленных стенах нарисованные фрески с ликами святых. Нам там было так хорошо. Мы бродили по комнатам, смотрели…
– И?
– Что «и»?
– И всё?
– Да. Потом я проснулась и разбудила тебя. Сон очень странный, я никогда не была даже вблизи этого монастыря, только в юности из окна поезда смотрела на его развалины.