Отложив пока то, что мне сказал Фима, я попробовала ковать железо, пока горячо.
— Все знаю, Мариночка! — сказала я. — Между прочим, с твоей стороны это свинство!
Я понятия не имела, о чем говорю, но весь Маринкин вид говорил о каком-то секрете, который ну просто-таки жаждет вырваться наружу. Я била наудачу, и у меня это получилось! Маринка покраснела еще больше, потом вдруг в ее глазах зажегся боевой огонек.
— Сволочь твой Фима! — крикнула она, раздувая ноздри, как кавалерийская лошадь, почуявшая врага. — Сволочь и болтун!
Мне от этих слов стало сразу же нехорошо. Не то чтобы я была очень уж против этого обвинения — Фима, конечно же, болтун, но не сволочь, — однако Маринкина реакция породила во мне жутчайшее подозрение.
При чем здесь вообще Фима и Маринка? Уж не случилось ли между ними того, чего Фима безнадежно добивается вот уже несколько лет от меня? Я почувствовала, что краснею до самых корней волос.
— Фима не болтун, — медленно произнесла я. — Просто он честный человек.
Маринка откинулась на стуле назад и выпалила, понимая, что скрывать больше нечего:
— Я же по твоему лицу вижу, что он тебе все рассказал. А обещал молчать!
Самое ужасное предположение получало подтверждение, и я спешно обдумывала, как мне следует себя повести — холодно-равнодушно или же толкнуть речь о том, что человек одинок во Вселенной и верной дружбы не существует. Маринка не дала мне времени додумать и высказалась до конца:
— Мы с ним встретились в химчистке, и он мне дал честное слово, что не скажет тебе о том, что я посадила на твой лиловый костюм пятно!..
Я испытала прекраснейшее чувство облегчения, и даже известие про испорченный костюм прошло как-то стороной. Наверное, это нарисовалось у меня на лице, потому что Маринка внимательно посмотрела на меня и подозрительно спросила:
— А что он сказал?
Я махнула рукой, понимая, что нужно завязывать наш диалог, иначе моя пиррова победа обернется каким-нибудь нежданным Ватерлоо.
— Потом расскажу, — демонстрируя великодушие, туманно ответила я и, обращаясь уже ко всей компании, объявила: — А почему никто не говорит о том, что у нас в цирке сегодня после вечернего представления, можно сказать даже, глубокой ночью, будет происходить собрание Тарасовского отделения Магического круга номер 166? Или я одна должна добывать новости для нашей газеты?
— Чего? — протянул Ромка и положил обратно на блюдечко кусок недоеденного печенья. — Колдуны, что ли, приехали? А почему же ночью? Это прикол?
Я промолчала, наслаждаясь своей победой.
Сергей Иванович снял очки и протер их стекла платочком. Как старый и тертый зубр журналистики, он предпочел промолчать и дослушать информацию до конца. Маринка, отойдя от потрясения, вызванного мнимым предательством Фимочки, наоборот, молчать не стала.
— Кино такое будут снимать, да? — непонятно почему, предположила она. — Эльдар Рязанов приезжает или Рогожкин?
— А вот мы с тобой пойдем сегодня и все узнаем, — ответила я. — Фима приглашает нас, у него есть три билета. Кстати, скоро он и сам будет со свежими новостями по сегодняшней перестрелке.
Сделав это сообщение, я допила последний глоток из своей чашки. Ну а потом началось то, что и ожидалось. Я не первый день живу на свете и понимаю, что собираться куда-либо — это проблема та еще и здесь одной нервотрепкой не обойдешься, однако собираться выйти в люди с Маринкой — это такое испытание, что, например, добровольная вечеринка в компании с белыми макаками, куда меня звал в прошлый раз Фима, кажется просто детским лепетом, да и вообще — не то сравнение. Пятнадцати минут не прошло после того, как я сообщила, что мы идем в цирк, а мне уже не только не хотелось куда-либо идти, но и вообще кого бы то ни было видеть и слышать.
— Нет, подожди, ты мне скажи, — в сто пятнадцатый раз за десять минут приставала ко мне Маринка с вопросом, — он как сказал, это будет солидное мероприятие или свойская тусовка? Мне надевать черное парадное платье или что?
— Иди в чем есть, — лениво отвечала я, сама находясь в положении не лучше Маринкиного, но мне-то спросить совета было не у кого.
— Издеваешься? — начала подозревать подвох Маринка. — А сама в чем пойдешь? А? В чем?
— В костюме! — не выдержав, рявкнула я. — В деловом костюме, и никак иначе! Я даже переодеваться не собираюсь. Какая может быть свойская тусовка с колдунами? Если хочешь, можешь одеваться, как своя. Только ступу где возьмешь?