— Чтобы ты сбежал перед дембелем и в дисбат залетел? Неа, я на такое подписывать тебя не собирался, — наблюдает, как я подкидываю яблоко.
— Кто он? — врезаюсь в него взглядом.
— Норман.
— Проректор? Он же... Старше её лет на двадцать.
— Ей, похоже, нравится...
— Фу, блядь! Даже думать противно, — морщусь, представляя Машу с ним в постели.
— После того, как ты всех её ухажёров разогнал, она готова была на первого встречного кинуться. Тут Евгенич и подвернулся. А кто ещё? Он её руководитель — не один час за диссертацией вместе просидели.
— Она кандидатскую защитила?
— Ага, в апреле.
Молодец девочка.
— Тихий, отпусти её. Пусть живёт, как знает. Что ты в неё вцепился, как клещ?
— Лёха, отпусти Соньку, — отвечаю его же словами.
— Ты не сравнивай... Мы с Сонькой со школы вместе. А твоя Маша видеть тебя не хочет. Зачем навязываться? Сашка тебя весь год ждала, а ты ей только улыбнулся. Девчонке обидно.
— Не могу я, Леший, с ней. Друг она классный, но как девушка... Не моё...
— А Маша — твоё?
— Да...
— Дурак ты, Тихий! — встаёт со скамейки. — Ты ещё укради её со свадьбы. У вас же горцев так принято.
— Где ты тут горца увидел? — усмехаюсь.
Я не похож на чеченца, на вид вполне русский. Темно-русые волосы, светлая кожа, нет лишней растительности на теле. Только карие глаза. Кубанские казачьи гены оказались сильнее.
Отец бросил маму на третьем месяце беременности. Сказал, что религия и семья не позволят ему жениться на иноверке. Развлекаться с ней вера не мешала, а как появились последствия в виде меня, так свалил и поминай, как звали.
Когда мне исполнилось несколько месяцев, мама познакомилась с Казаковым. Сначала у соседки прятала, боялась, что он испугается и сбежит. А он не испугался...
Отец женился на ней и меня хотел усыновить, но мать не позволила. Не знаю, чем она руководствовалась, но по итогу я так и остался на её фамилии и с отчеством своего непутёвого отца.
Из-за проблем со здоровьем мама так и не смогла родить больше. Так что я единственный ребёнок.
Отец воспитывал как родного. И по головке гладил, и хороший втык мог дать. Меня не баловали. Я не был мажором, раскидывающимся деньгами направо и налево. Есть содержание, которое падает на карту каждый месяц, но это не миллионы. Вполне разумные цифры. Работать родичи не позволяют, пока учусь. Но иногда я помогал отцу на заводе. Знакомился с внутренней кухней. Мне этим комбинатом руководить придётся когда-то. Вложил деньги в инвестиции, теперь получаю проценты.
— Тихий, кончай медитировать, — проводит Лёшка перед моим лицом рукой. — Твои грязные фантазии о Клинской тебя до психушки доведут.
— Не доведут.
— Возьми себя в руки и выбрось её из головы.
— Не могу, я пробовал...
Сжимаю яблоко так, что оно хрустит и по пальцам начинает течь сок.
— Шизик... Что сегодня вечером?
— Как и договаривались. У меня. Нашим всем сказал?
— Обижаешь, — довольно тянет слова вместе с улыбкой.
— Значит в девять. А я поехал в магазин. Представляешь, в шмотки не влезаю. Всё по швам трещит.
— Ещё бы...
Проехавшись по нескольким магазинам и немного обновив свой гардероб, возвращаюсь домой.
Моя берлога. Родители купили квартиру в новостройке с целью вложить деньги в недвижимость, но я отжал её, убедив, что мне пора жить отдельно.
Двадцатый этаж, панорамный вид на город. Не квартира, а сказка.
Раскрываю шторы, которые прячут потрясающий закат. Даже дух захватывает. Лепота...
Начало лета. Совсем скоро наступит жара и в это время небо не будет таким красивым. В зной облаков мало или нет вообще, а значит, нечему будет ловить свет уходящего за горизонт солнца.
Как хочется, чтобы эти минуты любования красотой разделил с тобой кто-нибудь.
Нет, не кто-нибудь вообще, а кто-то конкретный...
Маша... Машенька...
Созерцание прекрасного прерывает звонок в дверь.
— Кто? — включаю домофон.
— Доставка.
Ах, да... Я забыл. Заказал еду и алкоголь.
Пара ребят двумя рейсами затаривают мою кухню коробками с провизией.
Надо принять душ и одеться нормально, чтобы не выглядеть, как гопота с района.
В магазине продавщицы сначала косились, думая смогу ли я оплатить те вещи, что выбрал для примерки. Я бы тоже подозревал недоброе, если бы ко мне в магазин пришёл здоровый полуголый мужик в старых трениках.
Свободное бежевое поло, которое всё равно обтягивает плечи, и брюки в тон.
— Неплохо, — осматриваю себя в зеркале, поигрывая мышцами.
На приличного человека стал похож, а не на алкаша из соседнего подъезда. Пара штрихов в виде приятной туалетной воды и образ мачо готов.
Эх, Мария, не знаешь ты, от чего отказываешься.
Весь вечер я ловлю на себе взгляды Сашки, которая надирается до состояния хи-хи.
Что она на себя натянула?
Какая-то совершенно ужасная короткая юбка, такой же топ, заканчивающийся под грудью и не скрывающий отсутствия белья. Длинные каштановые волосы собраны в высокий хвост, а красивые голубые глаза спрятаны за темным слоем теней.
Прости, Сашка, но ты сейчас на малолетнюю шлюшку похожа.
И ведёшь себя так же — пытаюсь увернуться от её вдруг неизвестно откуда взявшегося напора.
Она оттесняет меня к стене в спальне. Проводит пальчиком по груди вниз до пояса брюк.
— Ромка, ты такой красивый...
— Спасибо, Саш, но...
— Ты же знаешь, что я тебя со школы люблю..., — дергает за пряжку ремня.
Это не вопрос, фраза вполне утвердительная. Но что ответить я понятия не имею. Я ведь прекрасно понимаю к чему этот разговор.
— Саша, ты хорошая девочка...
Не даёт мне договорить и прижимается губами к моим.
Да чёрт!
Позволяю ей себя поцеловать, дабы немного успокоился её пыл. Но видимо ошибаюсь. Сашкины руки проникают под моё поло и скользят по коже. Не скажу, что мне неприятно, девушек у меня не было месяца два, но с ней я не готов согрешить.
— Саша, подожди, — перехватываю её ладони.
— Ром, ну чего ты сопротивляешься? Нам же обоим это нравится, — осыпает поцелуями лицо.
— Да, но мы потом будем об этом жалеть...
— Я не буду, обещаю, — шепчет у губ.
— Я буду...
— Почему? — смотрит на меня внимательно.
— Потому что я не смогу дать тебе того, что ты заслуживаешь. Я не смогу тебя полюбить...
— Всё ещё по этой идиотке Клинской с ума сходишь? — злится и ударяет кулаком в грудь. — Не нужен ты ей, как ты это не поймёшь! Она через две недели замуж выходит. А с чем останешься ты? Со своей дурацкой и никому не нужной, кроме тебя, любовью к ней. Ненавижу её!
Так быстро и резво разворачивается, что её хвост хлёстко бьёт мне по лицу, словно плетью.
-Ммм, — морщусь от боли.
— Мало тебе! — даже не жалеет меня.
Вот и поговорили.
Значит у меня всего две недели...
Глава 5
— Григорий, вам не надоело ко мне, как на работу ходить? — спрашиваю у курьера, который приезжает по моему адресу на протяжении недели каждый день с цветами.
Мы уже познакомиться успели.
— Так это и есть моя работа, — смеётся в ответ.
— У вас девушка есть?
— Конечно, — с гордостью.
— А цветы вы ей часто дарите?
— Не так часто, как ваш молодой человек вам, но стараюсь.
— Ну, так вот! Подарите их ей, — возвращаю с уверенностью ему букет сногсшибательно пахнущих розовых пионов. — И он мне не молодой человек. Он пиявка, которая прицепилась и кровь сосет.
Григорий широко улыбается.
— Хорошо.
— И ещё. Если он опять их у вас закажет, вы цветы сразу кому-нибудь на улице подарите. Не везите их мне, пожалуйста, у моего жениха аллергия, — закрываю дверь, оставляя озадаченного парня за ней.