Но выпал снег – и наготаДеревьев траурною стала;Напрасно вечером зиялаНебес златая пустота;
И белый, черный, золотой —Печальнейшее из созвучий —Отозвалося неминучейИ окончательной зимой.
«Дыханье вещее в стихах моих…»
Дыханье вещее в стихах моихЖивотворящего их духа,Ты прикасаешься сердец каких —Какого достигаешь слуха?
Или пустыннее напева тыТех раковин, в песке поющих,Что круг очерченной им красотыНе разомкнули для живущих?
«Нету иного пути…»
Нету иного пути,Как через руку твою —Как же иначе найтиМилую землю мою?
Плыть к дорогим берегам,Если захочешь помочь:Руку приблизив к устам,Не отнимай ее прочь.
Тонкие пальцы дрожат;Хрупкое тело живет:Лодка, скользящая надТихою бездною вод.
«Что музыка нежных…»
Что музыка нежныхМоих славословийИ волны любовиВ напевах мятежных,
Когда мне оттудаПротянуты руки,Откуда и звукиИ волны откуда —
И сумерки тканейПронизаны телом —В сиянии беломТвоих трепетаний?
«На темном небе, как узор…»
На темном небе, как узор,Деревья траурные вышиты.Зачем же выше и всё выше тыВозводишь изумленный взор?
Вверху – такая темнота —Ты скажешь – время опрокинулаИ, словно ночь, на день нахлынулаХолмов холодная черта.
Высоких, неживых деревТемнеющее рвется кружево:О месяц, только ты не суживайСерпа, внезапно почернев!
«Сквозь восковую занавесь…»
Сквозь восковую занавесь,Что нежно так сквозит,Кустарник из тумана весьЗаплаканный глядит.
Простор, канвой окутанный,Безжизненней кулис,И месяц, весь опутанный,Беспомощно повис.
Темнее занавеситься,Всё небо охватитьИ пойманного месяцаСовсем не отпустить.
«Здесь отвратительные жабы…»
Здесь отвратительные жабыВ густую прыгают траву.Когда б не смерть, так никогда быМне не узнать, что я живу.
Вам до меня какое дело,Земная жизнь и красота?А та напомнить мне сумела,Кто я и кто моя мечта.
«Слишком легким плащом одетый…»
Слишком легким плащом одетый,Повторяю свои обеты.
Ветер треплет края одежды —Не оставить ли нам надежды?
Плащ холодный – пускай скитальцыБезотчетно сжимают пальцы.
Ветер веет неутомимо,Веет вечно и веет мимо.
«Музыка твоих шагов…»
Музыка твоих шаговВ тишине лесных снегов,
И как медленная теньТы сошла в морозный день.
Глубока, как ночь, зима,Снег висит как бахрома.
Ворон на своем сукуМного видел на веку.
А встающая волнаНабегающего сна
Вдохновенно разобьетМолодой и тонкий лед,
Тонкий лед моей души —Созревающий в тиши.
«В непринужденности творящего обмена…»
В непринужденности творящего обменаСуровость Тютчева – с ребячеством Верлена,Скажите – кто бы мог искусно сочетать,Соединению придав свою печать?А русскому стиху так свойственно величье,Где вешний поцелуй и щебетанье птичье!
«Листьев сочувственный шорох…»
Листьев сочувственный шорохУгадывать сердцем привык,В темных читаю узорахСмиренного сердца язык.
Верные, четкие мысли —Прозрачная, строгая ткань…Острые листья исчисли —Словами играть перестань.
К высям просвета какогоУходит твой лиственный шум —Темное дерево слова,Ослепшее дерево дум?
«Когда мозаик никнут травы…»
Когда мозаик никнут травыИ церковь гулкая пуста,Я в темноте, как змей лукавый,Влачусь к подножию креста
И пью монашескую нежностьВ сосредоточенных чертах,Как кипариса безнадежностьВ неумолимых высотах.
Люблю изогнутые брови,И краску на лице святых,И пятна золота и кровиНа теле статуй восковых.