Сталин выслушал сообщение, подошел к своему столу и принялся тщательно набивать трубку.
– Это очень хорошо, что вы не бросаете все и не обращаетесь в бегство, а намереваетесь доделать все начатые дела, – сказал он через некоторое время. – Хотя у некоторых из нас были определенные сомнения в том, что, едва обстановка там, у вас, в двадцать первом веке, начнет обостряться, вы сразу же свернете тут все свои операции и оставите нас наедине со своими проблемами.
– А зачем нам бросать все и куда-то бежать? – спросил генерал Матвеев. – Благодаря обретенному на этой войне опыту наши части постоянной готовности уже в самом начале войны нанесли противнику сокрушительное поражение, окружили его основные силы на Донбассе и избавили русское население Юга и Востока от мобилизации в украинскую армию. Для двух недель боевых действий армией мирного времени, без объявления мобилизации и ухудшения жизни населения, это более чем достаточно.
– К тому же, какие у вас сейчас есть проблемы? – с фирменной мефистофельской улыбочкой добавил Сергей Иванов. – На данный момент, даже без учета сил экспедиционного корпуса, Красная Армия является самой значительной военной силой в Европе, а вермахт, ранее занимавший это почетное место, брошен в грязь и избиваем ногами.
– Даже после выхода на ту сторону танковых и мотострелковых дивизий экспедиционного корпуса, – сказал генерал Матвеев, – в вашем мире останется часть авиационной группировки, в частности эскадрильи стратегических бомбардировщиков ТУ-22М3. Если британский боров будет плохо себя вести, мы отшлепаем очень тяжелой дубиной – пусть не надеется, что о нем позабыли.
– «Стратеги» – это хорошо, – хмыкнул вождь советского народа, чиркнув спичкой и пыхнув первой затяжкой табачного дыма, – но все же скажите на милость, с чего такая спешка, ведь Украина – это слишком незначительный противник для вашей Российской Федерации, раз вы имеете возможность громить ее армию, даже не объявляя при этом военного положения?
– Да, – согласился Сергей Иванов, – за двадцать лет до того нам было гораздо тяжелее. Боеспособные подразделения для контртеррористической операции тогда собирали со всей страны, а прямо в Москве, под боком у руководства, террористы взрывали многоквартирные дома. С тех пор наше государство многократно усилилось и решило свои многие внутренние проблемы, но и наши враги, увидев, что мы передумали умирать по естественным причинам, поставили перед собой цель загнать нас в могилу не мытьем, так катаньем. Вы же читали выкладки ваших специалистов по обстановке у нас там, в двадцать первом веке. Капитализм у нас почти достиг окончательного предела расширения. Некоторое время назад не очень умные философы считали, что мир уже пересек рубеж, за которым даже передел владений утратил смысл, ибо все, что имеет хоть какую-нибудь материальную ценность, уже принадлежит американским банкирам, истинным владельцам всех капиталов на планете.
– А что, товарищ Иванов, у вас там бывают неумные философы? – усмехнувшись в усы, спросил Сталин, выпустив еще один клуб дыма.
– Философствовать может даже пятилетний ребенок, сидящий на горшке, – сказал посол Российской Федерации, – и сорокалетний работяга, распивающий с друзьями литр горькой. В порядочном обществе таких «философов» не пускают дальше сортира и кухни, но у нас деградация западного мира дошла до такой степени, что измышления деятелей, подобных господину Фукуяме, печатают серьезные издания, эти люди безвылазно торчат в телевизоре, объясняя людям, как жить, их умопостроения становятся основой государственной политики. Впрочем, для Америки такое вполне обычно, там каждый баптистский пастор считает себя реинкарнацией Христа, а каждый успешный жулик превращается в экономического гуру. – Немного помолчав, он добавил: – На самом деле умные люди считают, что настоящий кризис – тот самый, предчувствие которого вызывает схватку не на жизнь, а на смерть – должен был грянуть в нашем мире примерно к двадцать пятому году. Но кто-то всемогущий и всеведущий заранее стал шевелить наш муравейник палкой, для начала открыв в нем Врата в черное от горя лето сорок первого года. Человек по своей сути слаб и ленив. Чтобы добиваться от народа великих свершений, надо вздевать его на дыбы железной рукой под зов фанфары, зовущий в атаку. Роковая схватка за то, кому жить, а кому умереть, еще в будущем, но благодаря Вратам мы уже к ней готовы, опережая противника по уровню мотивации и внутренней мобилизации. Сейчас, после открытия вторых Врат, мы опережаем противника в темпе. Запад, грубо говоря, еще живет в тихом и спокойном девятнадцатом веке, когда чудо-оружием считаются магазинная трехлинейная винтовка и трехдюймовая пушка, а у нас уже в строю танковые армии. Ведь самая главная задача – не в победе над Украиной. На самом деле это только авангард коллективного Запада, в интерпретации средневековых арабов «утро псового лая». Сколько великолепных армий начинали сражение с разгрома вражеского авангарда, а потом гибли под ударом включившихся в битву основных сил противника.