– И что же из этого следует? – спросил Путин.
– Наш Эрдоган, – ответил секретарь совета безопасности, – нам не друг и не враг, а себе на уме. С одной стороны, с коллективным западом у него весьма натянутые отношения, потому что там Турцию с удовольствием используют, когда им это надо, но не воспринимают ее как равноправного партнера. И в тоже время потомкам осман кружат головы мечты о Великом Туране, включающим в себя, в числе прочего, и российские регионы. Победа России на Украине и вообще в открытом противостоянии с Западом ставит на этой затее жирный крест. Мы теперь не только своих территорий не отдадим, но и вернем прежнее влияние на тюркоязычной части постсоветского пространства. И этот факт буквально сводит нашего партнера с ума. По счастью, прямых связей между той и этой Турциями нет, и мы по возможности стараемся сдержать проникновение в наш мир информации о последней турецко-советской войне. Но наши возможности по этой части не абсолютны, а потому однажды наш Эрдоган узнает о том, что творится в мире сорок третьего года, и его реакция в таком случае может быть непредсказуема.
– Вы считаете, что Турция разорвет с нами все связи? – спросил президент.
– Я считаю, что от обезумевшего Эрдогана следует ждать внезапного нападения – как на наш контингент в Сирии, так и на Крым и черноморской побережье, – ответил Патрушев. – Под наибольшей угрозой будет Севастополь, и к этому следует быть готовыми. Не исключено, что наши главные оппоненты из НАТО, добыв эти сведения силами своей разведки, опять постараются действовать чужими руками, изо всех сил подстрекая турецкого президента к внезапному нападению. С их точки зрения, чем больше конфликтов на нашей границе, тем лучше, в то же время для государства, совершившего нападение по своей инициативе, пятая статья устава НАТО становится недействительной.
– Если Турция совершит нападение на Российскую Федерацию, то бить ее надо исключительно ядерным оружием, – сказал генерал Герасимов. Он веско помолчал и обвел присутствующих тяжелым взглядом, после чего добавил: – И исключительно насмерть. Изъятие из этого правила можно сделать только для Зоны Проливов, которая пригодится нам самим.
Несколько секунд стояла тишина. Все переваривали предложение начальник генерального штаба, украдкой поглядывая на Верховного.
– А не слишком ли вы, Валерий Васильевич… решительны? – спросил, наконец, президент, вертя в руках карандаш. – Ведь в нашей практике по умолчанию принято, что ядерное оружие у нас как бы есть, но его в то же самое время нет, потому что применять его нельзя ни при каких обстоятельствах.
– У нас нет необходимых войск на то, чтобы воевать с Турцией конвенциональным оружием, – парировал тот. – С европейского направления мы не можем снять ни одного человека. Затевать всеобщую мобилизацию сейчас совсем не ко времени, да и вообще не нужно, когда есть средство, которое заставит разных шакалов держаться от нас на приличном отдалении и не лезть под руку, когда мы делаем важное дело.
– Ну хорошо, Валерий Васильевич, – сказал Путин, проведя руками по лицу. – На случай внезапного и неспровоцированного нападения разрешение на применение спецбоеприпасов по центрам принятия решений, армейским базам и стратегическим аэродромам я вам даю. В случае же, если Турция, а на самом деле Эрдоган, предварительно будет выдвигать ультиматумы, этот вопрос подлежит дополнительному обсуждению. И дайте знать об этом решении в Анкару, думаю что одного этого будет достаточно для того чтобы остудить пыл турецкого президента и его генералов до такой величины, что с ними можно будет иметь дело не обжигаясь. На этом все, коллеги, можете быть свободны.
12 января 1943 года, 12:15. США, Вашингтон, Белый Дом, Овальный кабинет
Присутствуют:
Президент Соединенных Штатов Америки – Франклин Делано Рузвельт
Вице-президент – Генри Уоллес
Госсекретарь – Корделл Халл
Специальный помощник президента Рузвельта – Гарри Гопкинс