Для своего личного перемещения я выбрал русскую бронированную разведывательно-дозорную машину. Пока Люси и Манфред едут в середине колонны в комфортабельных автобусах для членов семей офицерского состава, я, как в старые добрые времена, торчу по пояс из люка своей машины, находящейся в составе авангарда, и обозреваю окрестности.
Группу встречающих на пограничном пункте пропуска я увидел сразу. Сначала я думал, что в этой толпе имеются только корреспонденты этих, как его, телеканалов, но это мнение оказалось ошибочным. Когда до пограничного пункта осталось совсем небольшое расстояние, я различил в толпе высокую худую фигуру Вальтера фон Брокдорф-Алефельда. Не узнать его было невозможно, несмотря на то, что вместо генеральского мундира он был одет в хорошо скроенный серый штатский костюм, а лицо его, по моде нынешних времен, прикрывала медицинская маска. Несмотря на то, что прежде мы не были знакомы, у меня возникло такое чувство, будто я вижу своего дальнего родственника. Наверное, это так и есть – здесь, в двадцать первом веке, все мы, немцы из темного прошлого, можем считаться друг другу родней.
И, как оказалось, генерал был там не единственной такой важной персоной. Когда мы подъехали и БРДМ остановился, давая тем самым сигнал к остановке всей колонны, я вылез из люка и, демонстрируя хорошую физическую форму старого танкиста, спрыгнул на землю.
– Доброе утро, дамы и господа, – сказал я, распрямившись и окинув взглядом толпу встречающих. – Меня зовут фельдмаршал Эрвин Роммель, я владелец и главный стратег частной военной корпорации «Африка», по мощи «на бумаге», сопоставимой со всем вашим бундесвером, а по реальным возможностям – со всем тем, что осталось от НАТО. И не думайте, что я, дикий человек из двадцатого века, не понимаю, о чем говорю. Все мне понятно, а особенно то, что не может быть терпимым положение, когда немцы сами не хозяева в своей стране. Я пришел к вам сюда, потому что местная Германия нуждается в том, кто даст ей свободу и возможность мирно трудиться, не оглядываясь на желания заокеанских господ. Главным приоритетом для нашего правительства должны стать интересы Германии и немецкого народа, а все остальное должно проходить по статье «Прочее».
– Браво, герр Роммель! – воскликнул стоящий рядом с генералом фон Брокдорф-Алефельд солидный пожилой мужчина. – Германия давно ждала таких слов, открыто сказанных человеком, за спиной которого замерла в ожидании лично преданная ему вооруженная до зубов сила. От оккупации не избавляются путем голосования на выборах и написания петиций, оккупантов прогоняют прочь силой оружия.
Этот тип в клетчатом пиджаке и мягкой серой кепке всем своим видом выражал напыщенную самоуверенность очень важного лица, и я терялся в догадках по поводу того, кто же это может быть.
Выручил меня Вальтер фон Брокдорф-Алефельд.
– Герр Роммель, – сказал он, – позвольте представить вам моего хорошего знакомого, депутата Бундестага от партии «Альтернатива для Германии» герра Александра Гауланда. Этот человек не признает ни авторитетов, ни условностей, и не считает, что у немецкого народа в прошлом есть повод для стыда.
– Повод для стыда есть, – резко ответил я. – В первую очередь, мы должны стыдиться того, что пошли за человеком, по формальному признаку происхождения от той или иной нации разделившим граждан Германии на сверхчеловеков и недочеловеков. Во вторую очередь, мы должны краснеть от стыда из-за своей глупости, ибо, повинуясь посулам бесплатных поместий с послушными рабами, пошли в военный поход туда, откуда еще никто не возвращался. Для Германии боевые действия на Западе были справедливой войной за национальное достоинство и освобождение Германии от уз мировой плутократии, а поход на восток за поместьями и рабами был несправедливым, грабительским, да и вовсе ненужным, ибо Советский Союз без ограничений поставлял Рейху все виды стратегического сырья. Никогда больше немцы не должны воевать с русскими, и эту истину следует высечь большими бронзовыми буквами по гранитной стене.
– Пожалуй, я с вами соглашусь, герр фельдмаршал, – примирительно сказал мне Александр Гауланд, – но только потому, что вы сами – один из тех героев, который, как и миллионы других немецких солдат, доблестно выполнял свой долг, а потому имеете право решать, что было справедливо, а что нет. А то ходят тут разные и велят каяться, каяться, каяться, а потом нужные вещи из дома пропадают. Возможно, если бы в ваши времена у Германии был другой вождь, который повел бы войну только за национально достоинство немецкой нации, и ни за что больше, то и закончилась бы она совсем по-другому.