Но, когда капо Ягодкина стали выводить из строя других пленных красноармейцев и расставлять их у козел для порки, этот молодой переводчик, видимо, полагал, что ему удастся удержать в руках всех остальных пленных, но этого не случилось. Шестьсот человек чуть ли не взбунтовались и начали бить активистов капо. Началась такая сильная драка, что лейтенанту Блицке пришлось отдать приказ об открытии огня из пулеметов, которые он заранее установил вокруг этого скотского выгона, на котором сейчас расположились пленные красноармейцы. Только после третьей очереди поверх голов пленные успокоились, а Ягодкина и его активистов лейтенанту пришлось перевести в другое помещение, чтобы пленные не перебили бы их ночью.
Сержант Любимов приоткрыл глаза, поднял голову и осмотрелся. Еще окончательно не стемнело, поэтому было хорошо видно, что коровник молочной фермы был битком забит пленными красноармейцами. Но в этом здании находилось только одна половина военнопленных, вторая же находилась — во втором коровнике, который был чуть поменьше объемом, но и пленных красноармейцев там было не так уж много, как, скажем, в этом коровнике. Немцы заперли оба коровника, но не посчитали нужным выставить часовых у их дверей, а занялись своими делами, стали готовиться к ужину и ночевке. Видимо, из-за произошедшей драки немцы решили совершенно не кормить пленных сегодня ночью. Да и кому из них захочется готовить пищу на такую уйму захваченных в плен красноармейцев.
Сами они расположились в третьем, совсем небольшом здании дирекции фермы, который располагался как раз напротив входов в коровники, а на его крыльце и крыше установили два пулемета, но без дежурных расчетов. Видимо для устрашения военнопленных, подумал Артур Любимов, продолжая мысленный совет-совещание с Алексеем Карпухиным, который по совершеннейшей случайности попал во второй коровник. Через щель дверей того коровника сержанту Карпухину было лучше видно, как немцы и капо Ягодкина устраивались в здании дирекции молочной фермы. Активистов-предателей Ягодкина они даже не пустили внутрь здания дирекции фермы, а заставили их с мосиновскими винтовками на плечах нести охрану этого своего здания.
Сержант Любимов поднялся на ноги, одновременно встал на ноги и сержант Карпухин во втором коровнике фермы, выпрямился и громким голосом приказал:
— Внимание всем пленным красноармейцам! С этой минуты я, сержант Любимов, запрещаю опорожняться, где попало и где придется. Если возникла нужда сходить по большому или по малому делу, то прошу проходить в дальний правый угол коровника и там опорожняться. А то развели тут, черт знает что, а мы вам не люди, что ли?!
Как Артур Любимов и ожидал, среди пленных красноармейцев тут же началось обсуждения его приказа, красноармейцы признавали его разумность, но и разумному всегда находятся противники. Сержанту пришлось пару раз пройтись по коровнику и злым сержантским кулаком увеличить число своих сторонников, грубой физической силой заткнув рты недоброжелателям.
Они с Карпухиным прекрасно понимали, что, когда немцы разбили войска РККА под Могилевом, то многие красноармейцы попали в плен по вине неумелого командования своих командиров, в результате чего красноармейцы потеряли всякую в них веру. Эти командирам, чтобы снова встать во главе этих красноармейцев и повести их за собой, в первую очередь было нужно вернуть в себя веру этих бойцов. Вот для начала оба сержанта занялись наведением внутреннего порядка в коровниках, чтобы этому порядку, а затем и себе, подчинить пленных красноармейцев.
Когда порядок был наведен, бойцы тут же прочувствовали его разумность, в коровнике стало легче дышать. Тогда сержант Любимов снова поднялся на ноги и уже с командирским металлом голосом объявил:
— Внимание всех рядовых, старшин и командиров, прошу в течение пяти минут решить для себя, собираетесь или нет сражаться с немецкими оккупантами нашей родины. В этой связи, желающих отдать патриотический долг своей родине прошу подойти в переднюю часть коровника, а всем остальным передвинуться назад.
Тут же послышались русские, украинские и белорусские, а также на многих других языках чертыханья и началось перемещение народов. Вскоре около двухсот бойцов собрались в передней части коровника, они стояли и смотрели на сержанта, ожидая его дальнейших приказаний. Среди желающих продолжать сражаться с немцами нашлись и командиры РККА, среди пленных были один командир взвода, два командира роты и один командир батальона. Пока десяток шустрых бойцов вели перепись бойцов, желающих продолжать борьбу с оружием в руках против немцев, Артур Любимов беседовал с командирами о предстоящем бое.
К полночи вновь сформированный батальон был разбит на три стрелковые роты, девять взводов и был готов к выполнению любого указания своих командиров.
Отведя командира батальона, молодого майора Рабоче-крестьянской Красной армии в сторону, сержант Артур Любимов ему еще раз пояснил, что в течение часа он и некоторые его товарищи, которые ранее служили в войсковой разведке, предпримут попытку разоружить немецкий охранный взвод. Чтобы передать бойцам батальона его оружие. Затем батальон организованно выдвигается в деревню Гребнево, которая находится не так далеко от этих коровников, и предпримет атаку немецкого инженерного батальона с целью его уничтожения и захвата оружия. А затем батальон должен уйти в леса могилевской области, чтобы пробираться к линии фронта для соединения с нашими воинскими частями. С того момента майор Назаров будет нести полную ответственность за своих бойцов. А он же, сержант Любимов, насколько сможет в деревне Гребнево попытается задержать возможных преследователей батальона, чтобы затем тоже скрыться в могилевских лесах.
После этой беседы, Артур Любимов землей намазал свое лицо, подошел к дверям коровника. Там он сделал короткое движение стандартным десантным ножом немецкого парашютиста, а затем с парой молодых парней, вооруженным одними только ножами, сержант исчез в ночной темени.
У здания дирекции молочной фермы Артур Любимов встретился с Алексеем Карпухиным, который тоже пришел с двумя молодыми парнями. Все шестеро они по пожарной лестнице бесшумно взобрались на крышу здания, где увидели два немецких пулеметных расчета, мило и мирно похрапывающих у своих МГ-34. Чтобы избежать проблем с молодыми парнями, которые впервые принимали участие в настоящем ножевом бою, Артур и Алексей сами непосредственно занялись этими немцами. Четверо молодых немецких пулеметчика не почувствовали приближения смерти и умерли спокойно, без криков, всхлипов или движений агонии. После этого пришлось немного задержаться на крыше. Так как четверым парням с ножами потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и отблеваться. Пришлось Артуру залезть в их сознание, чтобы несколько притупить восприятие действительности этими простыми сельскими парнями, которым еще не пришлось убивать ножами людей.
На третьем этаже здания был большой директорский кабинет, в котором никого не было, а шесть немецких солдат почему-то расположились и спали в двух небольших комнатах, расположенных рядом с директорским кабинетом. Все шестеро тоже отошли на тот свет без особых криков и агонии, а парни впервые попробовали крови. Ничего, они выдержали первое испытание, но уж очень-то много блевали после этого ножевого боя.
На втором этаже здании дирекции фермы расположились двадцать немецких стрелков. Вот там сержантам Любимову и Карпухину не удалось сохранить полную тишину, не выдержали нервы у парней, они упустили одного из немцем и он разорался на весь этаж. Но большого боя большой стрельбы не получилось, командир немецкого взвода совершил глупость, которая стояла жизни его бойцам. Он почему-то приказал бойцам своего взвода все оружие поставить в оружейные пирамиды немцы почему-то все свои винтовки и автоматы поставили в стрелковые пирамиды. А сами пирамиды вынести в коридор здания. Поэтому, когда послышались хрипы и убиваемых ножами немецких солдат, то другие солдаты были вынуждены бежать в коридор за своим оружием. Алексей Карпухин просто расстрелял из шмайсера все выбежавших в коридор немцев, а ребята добили ножами раненых.