Вдохновение подхватило Трофимова, и вознесло на мощных крыльях фантазии туда, где дуют стремительные ветры истории, теперь он как бы летел над веками и странами, наблюдая внизу то, о чем рассказывает…
1799 год, Египетский поход Наполеона. Люсьен Годе, тогда еще поручик, получивший из рук менялы серебристый перстень с овальным черным камнем необычной огранки, потом Годе в оккупированной Москве, он уже приближенный к Наполеону генерал, и Бонапарт снимает с его пальца кольцо, награждая им графа Опалова, донесшего на поджигающих столицу патриотов… А вот племянник графа – приехавший из провинции неимущий юноша Бояров, проигравшийся в карты и заложивший перстень князю Юздовскому, известному собирателю живописи и антиквариата. Из-за перстня между Бояровым и Юздовским произошла ссора, состоялась дуэль, и провинциал, первый раз взявший в руки пистолет, метким выстрелом поражает опытного дуэлянта… Перстень переходил из рук в руки: после Боярова он попал к писарю Третьего отделения Рутке и дошел до гражданской войны, уголовника Седого и сотрудника ОГПУ Визжалова…
Трофимов рассказывал захватывающе, но удерживался в рамках вполне естественных объяснений. Он похвалил себя за то, что умело обошел миф о библейском происхождении и мистических свойствах перстня, которые были чужды материалистической диалектике. И некоторые связанные с ним события, которым сам был свидетелем, тоже не упоминал. И конечно, оставил без внимания тот факт, что обладатель перстня вначале возносился на гребне удачи, а потом падал в бездну мучительной гибели…
Слушали его внимательно. Тихо шелестела бумага конспектов, девушки, блестя глазами, пытались отыскать на лице лектора следы потусторонней тайны, Иван Иванович резкими движениями черкал что-то в своем блокноте…
Когда Трофимов замолчал, в аудитории стояла мертвая тишина. В ушах у доцента звенело, он не различал студентов, только белые пятна над сиденьями амфитеатра, сердце колотилось, как будто он действительно пронесся сквозь двадцать веков!
Тяжело дыша, он постепенно приходил в себя. Лица приобретали индивидуальные черты, словно на фотографии в кювете с проявителем, постепенно возвращались и звуки.
– А где сейчас этот метеоритный перстень? – вдруг спросила практичная Стрекоза. Исторические перипетии прошедших веков ее не заинтересовали, другое дело – конкретная антикварная вещица, желанная на самых крупных мировых аукционах!
– Гм… – Трофимов встряхнул головой. – Несколько лет назад он похищен из экспозиции Эрмитажа, при этом был убит сторож музея. Есть предположение, что перстень находится в криминальном мире… Но в этом печальном событии нет ничего мистического… Хотя, конечно, преступления тоже порождают немало слухов! Есть еще вопросы?
Прямо напротив него из среднего ряда поднялся щуплый юноша в очках – Воскресов, его дразнили брюсовской фразой: «юноша бледный со взором горящим». Невзрачную внешность он с лихвой компенсировал дерзостью: пока остальные тянули вверх руки, он просто встал и задал не один вопрос, а целую кучу! И все они оказались для Трофимова неожиданны и не очень приятны.
– Правда ли, что перстень обжигал руки тем, кто ему не нравился? – громким, хорошо поставленным голосом спрашивал Воскресов. – Правда ли, что ваш напарник был обожжен, а потом его растерзал лев, точь-в – точь такой, как изображен на перстне? Правда ли, что перстень влияет на судьбы людей?
На наезженной дороге неожиданно обнаружились ухабы и коварные выбоины. Благополучную карету лекции затрясло, как бы не перевернуться…
– Знаете ли, – немного растерянно произнёс Трофимов, соображая, как лучше уйти от опасных ответов. – Бывают, знаете ли, такие совпадения … И молва обычно чувствительна к ним… Как следствие, рождаются преувеличения и домыслы…
Он вскинул руку и демонстративно посмотрел на часы, давая понять, что уже некогда давать развернутые ответы. Но до звонка еще целых пять минут. Иван Иванович рассматривал его, приподняв правую бровь, будто целился. Трофимов вздохнул.
– Больше нет вопросов? – в голосе прозвучала надежда.
– Разрешите? – вскочила с первого ряда незнакомая девушка, видно с другого факультета. В элегантном коричневом, с белыми узорами свитере, выглядела она старше среднестатистической студентки: вьющиеся каштановые волосы до плеч, греческий нос, сильно накрашенные глаза, большой рот, тонкие губы… Вроде бы ничего особенного, но симпатичная. А взгляд какой-то вызывающе откровенный, за гранью приличия…