Подняв свиток к лунному свету, Мирон встряхнул его, развёл руки в стороны и положил на стол два абсолютно одинаковых документа. Василиса с изумлением просмотрела один, потом другой, пробормотала, что Ксерокс может отдыхать, и убрала свой экземпляр в сумочку.
Рюмки и мисы были торжественно наполнены и выпиты — в графинчике оказалась травяная настойка ядерной крепости. Василиса была затискана и зацелована Анисьей под нежное сопение Мирона. Ренар смотрел на эти нежности хмуро и задумчиво, Волк — с искренним восторгом, а Мих — с нетерпением.
Однако отлёт пришлось ещё раз отложить — Василиса потребовала составить договор и с Волком, чтобы он въехал в столицу на законных основаниях, как её охранник, а то мало ли, что… Так что Мирон сбегал за новым свитком, а заодно пригнал сыновей с какой-то мудрёной упряжью, чтобы «девоньке лететь было удобно».
Затянувшееся прощание закончилось после восклицания тётки Анисьи, что с сыновьями-то она Асеньку так и не познакомила, ни со старшим, ни со средним, вот они, красавцы, на Змея седло прилаживают… Ренар решительно вырвал девушку из объятий, закинул её Миху на шею, забрался сам, прихватив гитару и Василисин мешок, придержал за шкуру не очень ловко запрыгнувшего Волка.
Проверил, как устроился сзади Серый, обнял Василису за плечи и крикнул:
— От винта! Поехали!
______________________________
1) Т. Овсиенко «Колечко»
Глава 6. Ночь во дворце
Большую часть полёта Василиса проспала, уютно устроившись на груди у Ренара. Естественно, уснула она не сразу — сначала был восторг полёта, окрашенный малюсенькой капелькой страха, и от этого сочетания хотелось петь, кричать, смеяться и делать глупости.
Когда Мих, присев, оттолкнулся от земли и взмыл в воздух, Василиса взвизгнула и вцепилась одной рукой в какой-то сомнительный кожаный ремень, а другой — в ногу Ренара, видимо, весьма чувствительно, потому что он тоже немузыкально взвыл. Отцепив Василисины пальцы, он крепче обнял её за талию, и начал нашёптывать всякие глупости — про облака, луну и радость полёта.
Судя по всему, у Василисы уже выработался условный рефлекс на волшебный голос — она мгновенно пришла в себя, немного отодвинулась, и стала осматриваться. Мих уже набрал высоту и летел метрах в ста от поверхности, оставив далеко внизу верхушки деревьев, слившиеся в темноте в огромные чёрные пятна. Восторг снова накатил безудержной волной, когда на бреющем полёте пошёл низко над рекой. Луна светила сзади, и казалось, что под ними — поток расплавленного серебра. Мих, видимо, почувствовал настроение, и спикировал к самой воде, чиркнув лапами по поверхности.
Правда, после того, как Василиса опять взвизгнула, а Ренар потребовал прекратить воздушное хулиганство, выяснилось, что причина опасного акробатического трюка была отнюдь не романтической — в лапах у змея трепыхалась огромная рыбина. Мих повернул к пассажирам голову и с возмущением заявил:
— Будете визжать и замечания делать, вот прямо сейчас её целиком заглочу и ни кусочка вам не оставлю. Поищете ещё ночью во дворце, чем перекусить.
Ренар с демонстративным восторгом выразил изумление охотничьими способностями, идеальным зрением и мастерским маневрированием. Мих успокоился и даже на просьбу смотреть не назад, а вперёд, отреагировал вполне мирно.
Луну закрыло облако, и земля внизу стала совсем неразличимой. Василиса зевнула, стараясь не заснуть — слишком уж интересно было. Опасно изогнувшись, чтобы посмотреть назад, она начала рассматривать корму их живого воздушного судна. Вытянувшийся в длину змей показался ей чуть ли не в два раза длинее, чем на земле. Прямо за Ренаром, во впадине между двумя гребнями, с удобством разместился Серый и, похоже, спокойно спал. Лениво шевелящийся змеев хвост терялся в ночной темноте, а крошечные крылышки совсем рядом с пассажирами бешено молотили воздух.
До девушки наконец-то дошла вся невозможность этого полёта с точки зрения даже школьного курса физики. Она повернулась к Ренару и с опаской спросила:
— Слушай, а как он летает, без нормальных крыльев, с этими обрубочками? Какая-то антигравитация?
Негодяй, естественно, воспользовался тем, что для того, чтобы задать вопрос, Василисе пришлось откинуться ему на плечо и поднять лицо вверх, и тут же, как бы случайно, провёл губами по щеке. После чувствительного щипка в уже пострадавшую ногу он отстранился, и выдал ставшее здесь уже стандартным объяснение:
— Так это же сказка. А как и почему — никто не знает. Да по большому счёту, никого это особенно не интересует. Летает себе и летает.
— Так даже в сказке крылья могли бы быть нормальные, большие, хотя бы — как у драконов. Вот помнишь, в «Аватаре»…
— И аватаровские драконы со своими крыльями никуда не полетели бы. У них там, судя по фанатским форумам, где-то в кишках электричество вырабатывается и таинственные дегравитаторы питает.
Ренар устроил Василису поудобнее, наклонился к уху, и начал нашептывать:
— Вот послушай: «если он расправит крылья, так в них тридцать шагов, а перья в крыльях двенадцати шагов; по длине и толщина их». Это Марко Поло про птицу Рух писал. А при таких крыльях, если подъёмную силу рассчитывать, тушка у неё может быть только совсем маленькая. Кто-то уже давно вычислил, что у сказочного Пегаса, чтобы он мог летать, размах крыльев должен быть больше двадцати пяти метров, как у хорошего самолёта. Вот древний летучий динозавр кетцелькоатль…
Под монотонный убаюкивающий голос Василиса сначала задремала, так и не узнав, чем там занимался кетцелькоатль, а потом глубоко заснула. Во сне она мчалась верхом на пуме через бескрайнее ковыльное поле к далёким синим горам, над головой Пегас с гигантскими, закрывающими небо крыльями, гонялся за зелёно-оранжевым драконом, а сидевший на плече Тавин котёнок щекотал усами шею и нежно мурлыкал:
И щи меня за спиною, ищи меня в каплях алых,
За звездами, за землею, ищи, что еще осталось.1)
Потом горы резко приблизились, а на склоне внезапно возникла мужская фигура. Высоки парень торпливо спускался вниз, перепрынивая через камни, не выпуская из рук гигантский букет ромашек, из-за которого не было видно ни лица, ни даже цвета волос. Василисе почему-то показалось ужасно важным узнать, кто это — и она приподнялась, зажав кошачьи бока ногами, и замахала рукой, пытаясь привлечь внимание. Пегас громко заржал и улетел, Тави с резким толчком затормозила, а котёнок слегка прикусил Василису за ухо и проорал басом:
— Слезай, приехали!
От неожиданности девушка резко подскочила, и ударилась головой о подбородок склонившегося к ней Ренара. Потирая пострадавшие места, оба посмотрели на повернувшего к ним морду довольного Миха, и хором возмутились:
— И зачем так орать?
Мих начал возражать, но Ренар приложил палец к губам и прошептал:
— Тшшш! А то сейчас весь дворец перебудим. Ты, вообще, чем думал, когда во внутреннем дворе приземлялся?
Василиса огляделась. Справа и слева высились тёмные громады каких-то зданий с башенками, впереди — деревья и неясные очертания невысоких домиков, внизу, рядом с Миховой лапой — вроде бы фонтан.
Во дворе было темно, только вдалеке болтался на ветру тусклый фонарь, да из занавешенных окон большого терема справа пробивался свет. Василиса с трудом сползла с Горынычевой шеи на землю — ноги затекли так, что она их почти не чувствовала. Если бы Ренар не поддержал — точно упала бы. Подобрав мешок с одеждой, она беспомощно огляделась — и где теперь искать представителей «Сказки»? Или позвонить им? Василиса начала вытаскивать говорилку, хотя ни кого-то искать, ни общаться с гидом не хотелось, желание осталось только одно: добраться до кровати и рухнуть.
Мих, поудобнее перехватив так и зажатую в лапах рыбину, наклонил голову, внимательно осмотрел девушку, и вынес заключение: