А вот от столов, заваленных низками сушёных грибов, заставленных кадушками и бочонками с ними же солёными, ребятам кивает высокий кряжистый мужик с аккуратной светлой бородкой — явный северянин, наверное, Гриша именно таким и станет, когда заматереет. Вышедшая из-за его спины немолодая женщина с уложенными в корону волосами одобрительно посмотрела на Василисину косу и поманила девушку к себе:
— Иди сюда, деточка, я тебе настоечку ромашковую для волос дам, у нас все только ей и споласкивают. Наша ромашка, северная, от других такого цвета золотого не будет.
Переведя взгляд на Гришу, который, вместе с Волком и Ренаром, что-то активно обсуждал с хозяином, она заинтересовалась:
— А ты чьих же такой будешь? Больно уж лицо знакомое, не земляк ли?
Оторвавашись от беседы, Григорий засмеялся:
— Это вряд ли, я из других краёв. А так — Урмановы мы.
— Это какие же Урмановы? Бирюки лесные? Как засели в своих чащобах, так и носа не кажут. Ну, хоть парня в столицу отпустили. А ведь я тебя узнала — ты пацанёнком ещё к нам на шхуне с контрабандистами приходил. А я — Ульяна, Ерофеева жена, неужто не помнишь?
Слегка смутившись, Гриша, тем не менее, возразил твёрдо:
— Обознались вы, тётушка. Отродясь с контрабандистами дела не имел. Ну, род у нас большой, и все похожи, не мудрено ошибиться.
Тётка Ульяна недоверчиво поджала губы, но не отставала:
— А что это девушка у тебя такая недокормленная? Красавица ведь, а глядишь — и ветром унесёт.
Инга, обиженная отсутствием внимания, вышла вперёд, демонстративно осмотрела пышную фигуру Ульяны и ответила резковато:
— Почему это недокормленная? По-моему, у меня практически идеальная фигура, правда, Гриш?
Тётка Ульяна, с изумлением посмотрев на Ингу как на заговорившую овцу, перевела взгляд на Василису, а затем вопросительно уставилась на Григория. Тот, виновато взглянув на женщину, подтвердил, что что в разных местах представления о красоте тоже разные, и для их мира фигура у Инги идеальная.
Фыркнув, тётушка ушла за прилавок и повернулась к ребятам спиной. Разговор сам собой закончился и дальше компания пошла в напряжённом молчании. Но тягостная атмосфера деражаласт не долго — от дверей крошечного трактирчика им замахал рукой смуглый красавец, краем глаза продолжая наблюдать, как два мужика прилаживают над входом вывеску «Гаэтано и Горо. Пицца и суши». Инга тут же захотела суши, а Ренар пробормотал, что он от пиццы бы не отказался, и Серому, наверняка, понравится… Но оказалось, что заведение пока не работает, откроется только через седмицу — в «Сказке-тур» обещали, что как раз самый туристический сезон и начнётся.
Красавец, назвавшийся Гаэтано, позвал своего японца-партнёра, который появился вместе с женой — высокой пышнотелой красавицей. По-русски он говорил так себе, но сумел объяснить, непрестанно кланяясь, что, как пятый сын, был отправлен на заработки в дальние края, вместе с младшим братишкой, Хэчиро. Брат в кулинарии не очень силён, но деньги зарабатывает хорошие — на кулачных боях. Правда, дерётся он не то, чтобы кулаками, но всегда побеждает. Пока ни разу не проиграл. А он вот, по совету старшего ключника, партнёра нашёл. И жену вот, тоже…
И вообще — здесь хорошо. И совсем безопасно, если, конечно, по лесам не ходить, не то, что дома: там намного, намного больше всякой опасной нечисти. Один лишь демон Рокурокуби со змеиной шеей чего стоит — как раз перед отъездом выяснилось, что их сосед — такой оборотень и есть, у двух прохожих успел кровь выпить, пока не поймали. Начнёшь ухаживать за девушкой, а она паучихой Йорогумо окажется, или вообще Хари-онна с волосами-щупальцами — сожрут и не поморщатся. Вот потому-то он дома так и не решился жениться, а здесь, — Горо с обожанием посмотрел на супругу — только увидел, и сразу…
Тем временем, вокруг хозяйки крутился гид, пытаясь уговорить её на регулярную выплату маленькой, совсем маленькой денежки — а уж он ни одного туриста мимо не проведёт. Вот и сейчас ведь — привёл! А так могут и не заметить, мимо пройти, да и вообще — им же интереснее будет местного попробовать — пироги, пельмени десяти сортов, сбитень — пиццы и суши-то они и дома наелись… Хозяйка с интересом слушала, кивала головой, потом задала вопрос по существу:
— А если в лоб?
Горо услышал явно хорошо знакомые слова, развернулся к гиду и напрягся в весьма характерной позе. Жена одной рукой ему успокоительно махнула, а другой легонько толкнула предприимчивого деятеля, от чего тот отлетел к ближайшему прилавку и еле удержался на ногах. В итоге путешественников всё-таки напоили слабеньким вином и накормили лепёшками непонятной национальной принадлежности.
Горо всё переживал, что саке ещё не готово, угостить дорогих гостей, но скоро будет, и отличное — он ведь и Тануки-помощника с собой привёз. На просьбу посмотреть на зверька, давшего своё имя большей части московских суши-баров, и, как сразу стало понятно, его потискать, он с поклонами отказал — не привык зверёк ещё, дичится. Вот в следующий раз приедете…
От дальнейших бесцельных блужданий по базарным рядам у Василисы начала кружиться голова. Краем уха слушая активно обсуждаемую мужчинами тему о грядущих выступлениях Ренара в новом заведении, что гарантированно обречёт харчевню на популярность и у местного населения, и у приезжих, она пыталась увидеть и услышать всё сразу.
Вот вдалеке раздаётся детский смех — в вертепе разыгрывают очередное представление; вот слева зазвучала быстрая звонкая дробь — медник, в окружении сияющих кувшинов и блюд, выколачивает замысловатый узор; проплыла тонкая струйка запаха корицы, тут же сметённая ароматом дынь; ткани, подушки, расписные горшки, оружие, упряжь…
Естественно, мужчины застряли возле мечей — еле удалось оттащить, одновременно отбиваясь от настырной цыганки, которая, подчёркивая, что никакая она не цыганка, а настоящая сербиянка, пыталась рассказать Василисе про скорую дорогу дальнюю…
Василиса со смехом отговаривалась, что про свою дорогу она и так всё знает, после экзаменов к отцу поедет, а уж ручку ей серебрить и совсем уж нечем.
Цыганка ныла, что всей правды девушке самой не узнать, особенно про суженого, красавца черноволосого и черноглазого, а много она и не попросит, хватит самой бросовой монетки, хоть старой, хоть дырявой. Услышавший последние слова Волк насторожился, сербиянку оттёр в сторону, и повёл народ за угол, к небольшой площадке, вокруг которой толпились возбуждённые мужики.
По раздающимся выкрикам стало понятно, что как раз здесь и проводятся кулачные бои, на которых подвизается братишка нового знакомого. Мужчины окружили девушек и аккуратно протиснули их через толпу, в первые ряды.
Бой, похоже, только начался, но продлился недолго. Не успел огромный медведеподобный мужик, расставив в стороны ручищи, сделать и трёх шагов в сторону противника, невысокого черноволосого юноши, как тот, в лучших традициях Джеки Чана, без малейшего напряжения взмыл в воздух и впечатал босую пятку сопернику в лоб. Потом перекувырнулся в воздухе и приземлился в полной боевой готовности. Гигант пошатнулся и сел, потом лёг. Правда, пролежал недолго — довольно быстро поднялся, потирая лоб, облапил противника, чуть не придушив, похлопал его по спине и громко заявил:
— Молодца!
Распорядитель ссыпал парню в подставленный мешочек кучу монет, и поинтересовался:
— Ну, кто следующий против Хэчиро?
Григорий оглядел толпу, досадливо щёлкнул языком, и попенял Ренару:
— Смотри, все девицы, какие есть — с цветами. А наши — как сироты убогие. Давай-ка им тоже по букетику купим, я тут недалеко цветочницу видел.
Он чмокнул Ингу в макушку, Ренар тут же проделал то же самое с Василисой, но промахнулся — попал в щёку, и парни исчезли. Волк саркастически хмыкнул и расположился между девушками и толпой — охранять.