Перекинула косу на грудь, ещё раз посмотрелась в зеркало — вот теперь вид стал глупый, осталось только губы алой помадой намазать, щёки нарумянить — и хоть сейчас на сцену. Тут же выяснилось, что косу на грудь тоже нельзя — так только Сама ходит.
Потихоньку начиная закипать, Василиса, из чистой вредности, вытрясла все деньги, включая волшебные монеты, и засунула из в лифчик, а все вещи собрала в мешок и велела наконец-то появившемуся Ренару прихватить его с собой — а то мало ли, что…
Ренар отказывался, объясняя, что во дворец с мешками не ходят, но, после ласкового вопроса, успел ли он повидаться со своей персиянкой, — а то нехорошо, обнадёжил девушку и продинамил, — сдался, и мешок прихватил, перекидывая его из руки в руку, и стараясь сделать как можно менее заметным.
У дверей главного терема их встречал лично Деян Силыч. Внимательно оглядев Василису, он одобрительно кивнул. Потом он посмотрел на Ренара с мешком и вопросительно поднял бровь. Бард пожал плечами и сделал равнодушное лицо. Ключник оглядел всю компанию и, оттеснив гида в сторону, скомандовал,
— Вперёд. Кланяться, улыбаться и благодарить. — Пожевал губами и с некоторым сомнением добавил: — Может быть, и обойдётся.
В украшенном каменьями сарафане с золотой вышивкой, Василиса величественно, как ей казалось, вплыла в тронный зал, сожалея только о том, что нормальные туфельки так и не купила. С другой стороны — кроссовки под сарафаном, вроде бы, не очень заметны. Ренар с мешком и саркастической улыбкой остался у дверей.
Дойдя до середины зала в сопровождении Волка, девушка наконец-то прекратила рассматривать носки кроссовок, предательски высовывающиеся из-под подола при каждом шаге, и подняла глаза. Прямо напротив в огромном, слегка аляповатом кресле сидела полноватая блондинка, тоже немного аляповатая из-за невероятного количества каменьев, переливающихся и на красном сарафане, и на кокошнике. Неужели это Василиса Прекрасная? М-да, молодильные яблочки, видимо, не слишком помогают. Может, ей какую-нибудь диету посоветовать?
Рядом, на чуть меньшем кресле, восседал Иван-царевич с видом человека, жаждущего опохмелиться, и старательно делал вид, что видит Василису впервые в жизни.
Дама на троне гордо выпрямилась, неприязненно взглянула на Василису, оглядела напрягшихся придворных и немного скрипучим голосом изрекла:
— Мы признательны благородной девице за помощь нашему верному слуге Серому Волку. К счастью, недоразумение с его отставкой нашим радением разрешилось, должные указы подписаны, а все виновные уже наказаны. Вы же доказали, что гости из-за тридевяти земель никакого ущерба нам не нанесут, и даже могут оказать какую-то помощь, если не будут в разные сомнительные истории ввязываться.
Она перевела взгляд на зал, задержав его на Ренаре и, демонстративно не глядя на Волка, продолжила:
Вы вернули нам нашего верного слугу, и теперь мы спокойны. Надеемся, что Ренар сочинит соответствующую песню по этому случаю. А вы, милочка, можете быть свободны — миссию свою вы выполнили, плату достойную за подвиги и перенесённые трудности в итоге получили, даже с лихвой, и теперь и можете со спокойной душой возвращаться в свой мир.
Из-за кресла вывернулась давешняя старушонка в непонятной чёрной хламиде, и подала царице белоснежный шёлковый платок, предварительно над ним пошептав. Та платком взмахнула, произнесла что-то вроде «вон отсюда», и мир закрутился вокруг Василисы. С невероятным усилием она попыталась сначала броситься к бегущему через зал Ренару, потом уцепиться за холку схватившего её за подол Волка, но черный вихрь подхватил и куда-то понес. Обреченно закрыв глаза, Василиса провалилась во тьму, успев только схватить брошенный ей Ренаром мешок.
Открыв глаза, она обнаружила, что опять оказалась в том самом турагентстве, с дурацкими плакатами по стенам и с той же худосочной девицей. Девица радостно захлопала в ладоши и воскликнула:
— Я ведь говорила, что всё пройдет превосходно. Какой у вас роскошный сарафан! Я и не знала, что туристам такие дорогие теперь выдают. О, у вас и вещи с собой — я покажу, где можно переодеться. Вам ведь всё понравилось? На волке покатались? И, говорят, даже с Тави познакомились — вам повезло, обычно она очень, очень злобная.
Сообразив, что ляпнула что-то не то, она тут же исправилась:
— Не то, чтобы злобная, просто необщительная. И к туристам все с должным бережением относятся. Так что опасности никакой, совсем никакой не было. А правда, Иван-царевич просто супер?
В этот момент дверь в сказку распахнулась, и из нее, смеясь, выскочили Инга и Вадим. Довольные и, кажется, слегка пьяные. Инга тут же набросилась на Василису с вопросами:
— А почему ты уже здесь? Ведь должна была до завтра оставаться. А чем тебя Василиса наградила? А Анатоль тоже вернулся?
Григорий легонько дёрнул её за руку и сделал страшные глаза. Инга тут же сменила тему и начала бессвязно вываливать подробности последних часов:
— Знаешь, почему мы так поздно? Нам девица из «Сказки», Веселина, смешно, правда, у них там что, у вех гидов одинаковые имена, так вот, она нам помогла тур продлить. Всего на два часа, и денег содрала, конечно, но мы же теперь богатые, правда, Гриш? И дядька Михей нас к ювелиру сводил, и Гриша мне колечко купил, на помолвку, вот. А Михей, оказывается, оборотень, и он…
Не обращая на подругу внимания, девушка бросилась к двери в сказку и стала безуспешно дёргать ручку. Подошедшая сзади Арина вежливо сообщила:
— Туда можно попасть, только купив тур. А вам я его продать, к сожалению, не смогу — с той стороны сообщили, что при дворе Иван-царевича вы теперь нежелательная персона. Так что только в какие-нибудь японские или полинезийские сказки. Но это на любителя, да и денег на это у вас вряд ли хватит, по экзотике у нас скидок не бывает.
Продолжая дергать ручку двери, Василиса отчаянно звала Ренара и Волка, не обращая внимания на ехидные замечания хозяйки офиса о том, что ее спутника вроде бы звали Анатоль — так он оформил вид на жительство в сказке и теперь трудится у Кощея Бессмертного министром по связям с общественностью. Так что, сдайте переговорник, и до свидания, спасибо, что воспользовались услугами «Сказки-тур».
Василиса оторвалась от двери, глубоко вздохнула, подхватила свой мешок и пошла к выходу. На пороге приостановилась, бросила через плечо, что говорилку она оставит себе как сувенир, а обещанной половиной стоимости «Сказка-тур» может подавиться, или зачесть её как плату за никчемный жёлудь. Она с грохотом захлопнула за собой дверь, спустилась по ступенькам в весенние сумерки, и пошла к метро, время от времени вытирая слёзы.
Глава 9. Потери и находки
Через десяток шагов Василиса сообразила, что можно было сесть на автобус, но остановка осталась позади, а возвращаться она не любила, до и сколько его ждать пришлось бы — дойти быстрее. Вечер был не по-весеннему душным — или ей так после чистого лесного воздуха показалось? Народу на улицах мало, да и дороги почти пустые — наверняка, все на дачах. Редкие машины возле неё притормаживали, но она только отмахивалась — мол, отстаньте, сама доберусь.
Ещё более редкие встречные на Василису таращились и улыбались, а обгонявшие — шла она медленно — оборачивались и тоже улыбались. Девушка решительно вытерла глаза и ускорила шаг — понятно, смешно, идёт взрослая девица и слезы льёт.
На подходе к Маяковке её окружила толпа низкорослых азиатов, знаками показывая, что хотят с ней сфотографироваться. Она так удивилась, что даже не смогла сразу ответить, но молчание было принято за знак согласия, и мгновенно выстроившаяся перед ней группа начала позировать перед телефонами, планшетами и полу-профессиональными камерами. Василиса застыла в ступоре, с идиотской улыбкой, и, только взглянув на экран телефона, который сунул ей под нос сопровождавший группу гид, поняла весь ужас ситуации: она так и не переоделась!
Торжественный проход по Садовому Кольцу рыдающей девицы со сказочной косой, в расшитом каменьями сарафане, кокошнике, и с жутким рогожным мешком в руках, видимо, останется в памяти видевших его надолго, и не зря машины останавливались — наверняка, тоже фотографировали. Василиса трусливо подумала, что хорошо бы, чтобы никто ролик в YouTube не выложил, но надежды на это практически не было.