Ликси задумалась:
— Всё, что знаю… Это надолго получится.
— Ты рассказывай, а я уж разберусь.
— Как скажешь. Пожалуй, следует начать с Первой династии. Фараон Нармер…
Василиса возмутилась:
— Ты что, издеваешься?
— Ну, ты ведь сама сказала — всё, что знаю. А я знаю ещё и таблицу умножения… Всё, всё! Не нужно на меня вином брызгать, мне ведь потом вылизываться придётся.
Ликси потопталась на месте, села полубоком, наклонила голову и немного смущённо призналась:
— Так я толком ничего не знаю. Нет, про дуб там, и как охранять — это знаю, сразу поняла, не успела ты меня призвать. Я потом ещу в Тридесятое царство успела смотаться, с Тави поговорила, а она занята была, мне ничего путём не рассказала — мол, охраняй и служи, вот и всё. Кормить меня не нужно, дуб наш поливать — как любое деревце. А подробности — это тебе самой с Тави нужно разговаривать…
Хмыкнув, Василиса протянула руку и аккуратно почесала за чёрным ушком:
— Почему с Тави, кто она такая? И как ты в Тридесятое попала? Ладно, поняла, не буду спрашивать… Ты не расстраивайся — поработаешь немного младшим сторожем, знаний и опыта наберёшься, а там, глядишь… А пока не выпендривайся больше, чем тебе по рангу положено, понятно? Так, а что по основному вопросу? Дуб поливать сама будешь — или я его с собой должна таскать? Ведь пока бумажки соберёшь, чтобы его через таможню пропустили, состариться можно. Ну, какие предложения?
Кошка, почувствовав себя наконец-то экспертом, бодро отрапортовала:
— Поливать не могу. А никаких справок, чтобы перевозить, не нужно: дуб-то — он ко мне привязан, а я — к тебе. Так что меня с собой берёшь, а его я куда нужно и перенесу.
— Ещё лучше идея! И как я тебя перевозить буду? На кошек ещё больше справок нужно, и тайком не протащишь — ведь там просвечивать будут. Или ты можешь плюшевой притвориться?
Ликси спрыгнула Василисе не колени, пробежала по руке, браслетом обвилась вокруг запястья и подняв голову, объяснила:
— Ты ещё не поняла? Я ведь не совсем кошка, так что могу кем угодно могу притвориться. Лучше всего, если я татуировка буду, — и растеклась вполне реалистичной плоской картинкой.
Татуировки Василиса никогда не делала, хотя иногда и хотелось, да и Макс уговаривал, поэтому идея её вдохновила. Внимательно рассмотрев рисунок, она поколупала его пальцем, и с сомнением спросила:
— А обратно как?
Картинка тут же открыла один глаз и мявкнула нарисованным ртом:
— А вот так.
— Слушай, а ты можешь всё время со мной ходить? Только куда-нибудь на другое место пристройся, чтобы не так заметно. Ну, например, с внутренней стороны, в длину, а?
Кошка тут же поменяла положение, вытянувшись головой к ладони. Василиса кивнула — удачно, у блузки рукава длинные, ничего видно не будет. А если майку надевать — так и вообще куда-нибудь на живот согнать можно.
Скомандовала Ликси вылезать и продолжила допрос:
— А ты только дуб с собой переносить можешь? Или ещё что-нибудь живое?
Та, уже устроившаяся на диване в виде стандартного размера кошки, удивилась:
— А что тебе ещё, кроме дуба, нужно туда-сюда таскать?
— Ну, не знаю. Слона?
Ликси аж подскочила:
— У тебя и слон есть?
— Да нет, я просто так, уточнить.
— О, Баст, дай мне терпения! Вот будет у тебя слон, вызванный тобою магически, и к тебе же привязанный — тогда и обсудим. А пока дай мне поспать. И займись, наконец, делами — ты отцу собиралась звонить, и с желудями надо что-то решать.
— А что с ними решать?
— Да как ты их носить будешь, глупая. Можно серёжки сделать — просто стебелёк загнуть, и всё. Можно — один на шею повесить, а второй — кому-нибудь подарить или продать. Зачем тебе одной две говорилки — сама с собой разговаривать будешь? Всё, я сплю и ничего не слышу.
Ликси свернулась клубком между спинкой дивана и подушкой, Василиса из вредности накинула на неё сверху плед, устроилась рядом и стала думать, что бы такое сказать отцу, чтобы он точно её пригласил. Хорошо бы, и дорогу оплатил, а то с деньгами в последнее время — как-то не очень.
Однако не успела Василиса выкопать номер из контактов, как телефон зазвонил. Отец, как всегда эмоционально, начал рассказывать, что он скучает, и волна сейчас для серфинга идеальная, хотя вроде бы уже не сезон, и бабушка хочет познакомиться и вроде бы на какие-то неприятности намекает, папайя с манго как раз пошли, и дуриан самый нежный, так что не может ли любимая дочь вылететь завтра, а то бабушка…
Василиса прервала сумбурный поток сознания двумя вопросами: что за бабушка у неё объявилась, и что за срочность.
Отец резко замолчал, потом коротко объяснил, что бабушка — его жены, Ким. Любимая и очень, очень старая, на ладан дышит. Даже не бабушка, а прабабушка, или вообще прапра… Старушка почему-то вбила себе в голову, что, раз у собственной правнучки детей нет, назначить следующей прапра Василису. И требует её немедленно представить. Чувствовалось, что бабульку отец побаивается и даже думать об отказе не желает.
Василису такой расклад вполне устраивал, поэтому договорились, что она попробует сессию скинуть досрочно, а отец сразу билет пришлёт. Правда, он попробовал уговорить экзамены на осень перенести — ведь один раз она так уже делала, когда это ей самой было нужно.
Девушка на мягкий шантаж не поддалась, и объяснила, что ошибки делает исключительно для того, чтобы на них учиться. И на той она обучилась очень качественно, так что ждите звонка. А если так уж хочется процесс воссоединения ускорить — он может телеграмму прислать, мол, бабушка больна, срочно приезжай — тогда гарантированно разрешат сдать досрочно.
Ночь, в порядке исключения, прошла без приключений и снов. Утром Василиса, после некоторых раздумий, сделала из желудей серёжки — очень живенько получилось — и, прихватив Ликси, отправилась на борьбу с деканатом. Что будет сложно — она догадывалась, но не осознавала — насколько. Мало того, что пришлось рассказывать жалостливую историю про бабушку всем секретаршам и куратору курса, так и ещё нужно было всё время следить за тем, чтобы любопытная Ликси не высунула голову из рукава.
К полудню Василиса, в состоянии полного озверения, подпирала стену под кабинетом декана, где проходило очередное совещание, судя по продолжительности, посвящённое никак не меньше, чем судьбам мира и вселенной. Из мрачной сосредоточенности её вырвал знакомый перестук каблуков — из-за угла стремительно вылетела профессор Никифорова. Притормозив возле Василисы, она недовольно оглядела её вчерашний наряд, и с интересом спросила:
— За чем очередь?
Василиса постаралась уменьшиться, одновременно запихивая поглубже Ликси, и чётко отрапортовала:
— За досрочной сдачей.
— Основание?
— Бабушка болеет.
— Заявление, — и профессор протянула руку с тонким золотым браслетом, на котором болталась куча шармов, среди которых Василиса с изумлением заметила жёлудь очень знакомых очертаний.
К сожалению, жёлудь заметила не только она — из-под рукава высунулась крошечная кошачья лапка и попыталась подвеску цапнуть. Промахнулась, задев висящий рядом колокольчик, который тут же жалобно зазвенел, и спряталась обратно. Профессор замерла, внимательно осмотрела девушку, задержав взгляд на новых серёжках, и требовательно спросила:
— Что это было?
Василиса внутренне заметалась, но ответила, честно глядя в глаза:
— Извините, я вас, кажется задела.
— Задело меня что-то чёрное, маленькое и с когтями.
— Вам, наверное, показалось. Это я, ногтем, а чёрное — это я татуировку недавно сделала. Вот, — и она задрала рукав, чтобы продемонстрировать абсолютно чистую кожу, без малейших следов.
Никифорова сочувственно покивала головой и прокомментировала:
— Когда врёте — делайте менее честные глаза. Ладно, будем разбираться с проблемами в порядке их появления.