Инга сморщилась и предположила, что если в сарафан с кокошником одеть хоть Ренара, хоть Гришу — они тоже на русскую красавицу станут похожи. А вопросы её интересовали совсем другие:
— А какие олигархи там засветились? Известные? И Кощей, он какой? Прямо скелет с короной?
Анатоль засмеялся:
— Ну, скелет у него точно есть, но с мясом, кожей и всем прочим. И с мышцами зачётными. Нормальный мужик, симпатичный. А про визитёров, извини, не расскажу, клятву волшебную давал, так что даже если бы и захотел — не получится. Могу только намекнуть: известные, но не нефтяники. Один — по металлам, второй — по лесу.
Василиса вздохнула:
— Плохо. Если они найдут способ пошире ворота открыть…
— Так этим в основном и занимаются, и здесь, и там. У них там все переходы на монетах-вездеходах построены, а через них не больше пяти человек за раз могут пройти, а машины вообще не пропускает. Вездеходы — это…
Бросив на стол пачку тоненькую стопку пятитысячных купюр и четыре серебрушки, Ренар подвинул их Василисе:
— Хорошо, что Анатоль напомнил — вот, дядька Мирон твою долю от первого каравана передал, я часть по своим каналам обменял. Этот как раз и были хорошие новости.
Повернувшись к Анатолю, он насмешливо объяснил:
— Про вездеходы некоторые не только знают, но на них и зарабатывают.
Анатоль аж взвился:
— Откуда они у тебя? Какой Мирон, зачем ему отдала? Ты хотя бы догадываешься, дурная голова, сколько они стоят? Местные наотрез отказываются продавать, а Кощей для исследований всего две штуки выделил.
Василиса прибрала деньги и спокойно ответила:
— Монета — от бабушки. Я как раз на днях к ней еду, чтобы выяснить, от куда они берутся. И как ваши исследования, разобрались, как монеты работают?
— Мы даже не поняли, из чего они сделаны. Отковыряли от одной кусочек, да какой там кусочек, молекулу, и всё, работать перестала. А у бабушки ещё есть? Ты даже не представляешь, сколько она заработать может. И эту лучше у мужика забери, сразу деньги получишь, чем по копеечке собирать, я договорюсь…
— Так ты и на олигархов подрабатываешь, многостаночник ты наш? — вмешался Григорий. — Давай, ты потом будешь Василису разводить, сейчас нужно с информацией закончить, и идти к экзаменам готовиться. Вась, что там нам ещё нужно знать? Главное, расскажи, что это за зверь у тебя диковинный?
Девушка щёлкнула пальцами, и Ликси недовольно сползла с Гришиного плеча, потопталась на столе, крутанулась, и тут же спряталась под кроной возникшего на столе дуба.
Переждав дружное «ох», и предотвратив попытку Инги сорвать листик, Василиса объяснила:
— Вот. Посадила говорилку, а он на следующий день и вырос. И даже плоды принёс.
Она сняла серьги, одну положила на стол, а другую протянула Григорию:
— Никифорова велела одну тебе отдать. Я даже не пробовала, работают они или нет.
— А мне? — капризно протянула Инга.
— А тебе — из следующей партии, если она будет. Давайте лучше попробуем, работают они здесь или нет.
Подготовка к экзаменам была забыта, и народ приступил к экспериментам. Ни друг друга, ни Ренара вызвать не удалось: жёлуди мелко вибрировали — и всё. Дядька Мирон отозвался мгновенно, искренне обрадовался и завопил, что ждёт и Асеньку, и её друзей, и денег скоро ещё подошлёт, и вот такущий окорок закоптил. При этом от эмоционально притоптывал и разводил руки, показывая размер окорока, что выглядело крайне забавно, потому что изображение представляло собой фигурку, по размерам сопоставимую с Ликси.
Мах коротко буркнул, что летит на турнир, и потом свяжется, но, если что срочное, так он готов. Гришин знакомый контрабандист был сильно пьян и настоятельно потребовал, чтобы его лучший друг немедленно подгребал в «Свинью и скрипку».
Неисследованными остались только возможности местной связи — за неимением известных абонентов. Григорий задумчиво потёр нос, почесал затылок, потом по-хулигански улыбнулся и, пробормотав «безумству храбрых» — потёр свой жёлудь и, сделал умное лицо и громко произнёс:
— Никифорова.
Ничего не произошло. Григорий немного расслабился, пожал плечами и повторил:
— Никифорова, профессор.
В следующую секунду Ликси, с интересом наблюдавшая за переговорами и даже попытавшаяся схватить лапой миниатюрного Маха, спряталась под дубом. Ренар вместе со стулом попытался отодвинуться от стола, Инга взвизгнула, а Василиса застыла: рядом с кофейной чашкой, чуть превосходя её ростом, возникла Никифорова — в какой-то чёрной хламиде, и крайне раздражённая. На заднем плане просвечивало огромное дерево, под которым сидела неприятного вида старуха. Никифорова оглядела вскочивших ребят, перевела взгляд на вскочившего Гришу и сухо спросила:
— Чем обязана?
Григорий попереступал с ноги на ногу и ответил:
— Ээээ… Я…
— Общение с Васильевой скверно сказывается на вашем словарном запасе. Кто-нибудь объяснит, почему меня отрывают от дел?
Василиса робко пискнула:
— Извините, мы просто хотели проверить, как связь работает…
— И выбрали меня на роль подопытного котёнка? Урманов, я поражена вашей наглостью. С чем вас и поздравляю — меня удивить сложно. Надеюсь, что это не случайность, и вы действительно начали отходить от роли закомплексованного деревенского самородка. Давно пора. А теперь, раз уж все собрались, о делах.
Никифорова отошла к дереву, о чём-то пошепталась со старухой, вернулась на середину стола и уселась. Посмотрела на Ренара и жёстко сказала.
— Ты уж, сладкоголосый, определись, с кем ты. А то мечешься от Ивана к Василисе. Если кто-то ещё не понял — я категорически против открытия сказочного мира. Думаю, у всех интеллекта хватает понять, чем это всё закончится. Пару месяцев, а то и полгода проходы будут открыты, так что пользуйтесь. А потом — все лазейки перекроем. Рябов, не усмехайтесь, ничего ваши олигархи не сделают. И играть против меня не советую. Мы хоть сейчас можем отгородиться, только уж очень много народа нужно эвакуировать.
Никифорова встала, подошла к дубу, который подобострастно опустил ветви вниз, чтобы она могла их пощупать, одобрительно кивнула, вернулась на середину и начала властно раздавать указания:
— Васильева, дуб там посадишь, Тави подскажет — где. Если будут проблемы — зови Урманова и Миха. Ренар, а тебе возвращаться нужно срочно: там твоя восточная красавица уже вторую седмицу зелья варит, дым столбом, как был половину столицы не потравила. Рябов — сам головой думай, как аккуратно в сторону отойти.
Она ещё раз внимательно вгляделась в ребят и с неожиданным сочувствием добавила:
— Не повезло вам. Постарайтесь не сломаться — в конце концов, это всего лишь сказка, и, когда всё закончится, у вас будет о чём вспомнить.
Изображение задрожало и растаяло. Ренар пришёл в себя первым:
— Да, не долго музыка играла. Я, пожалуй, прямо сейчас — обратно. Попробую последние пенки с концертов снять, да и девушку успокоить надо, хоть на время, пока я там.
Григорий неодобрительно хмыкнул, и напомнил:
— Ты ещё плохие новости обещал и разные.
— Да теперь это уже и не важно. Премудрая нашей Василисе въезд закрыла — ни чучелом, ни тушкой. Это плохая новость. А разная — что команда Горынычей тот турнир выиграла и на полуфинал отбыла, куда-то в Азию. Всё, ребята я побежал.
Ренар чмокнул в щёчку зардевшуюся Ингу, потом Василису, и стремительно вышел. Василиса грустно вздохнула:
— Если честно, то я согласна, что нельзя всех подряд в сказку пускать. Вот если бы только для нас маааленькую щёлочку оставили.
Григорий её поддержал:
— Это да. Даже не верится, что могут совсем закрыть. А как же домовые? Тоже уйдут? И лешие? Нужно будет у нашего спросить, всё равно встречаться придётся — нам ведь через него контрабандисты обещали переход организовать.
Инга возмутилась:
— Какой леший? Откуда? Ты мне ничего не говорил.
— Инусь, мы ведь всё равно после экзаменов к нам в деревню едем, ты ведь сама хотела с моими родителями познакомиться. А может, и свадьбу там сыграем. Ну, а леший — местный, я его с детства знаю. Вась, мы и тебя протащить сможем, а там Миха позовёшь, он тебя куда хочешь отвезёт.