— Смотри, Ликси, это же манго! Я таких огромных ещё не видела!
Кошка даже не попыталась остановить хозяйку, а бросилась за ней — ей самой было любопытно — и как оказалось, не зря: и вкус, и запах протянутого кусочка ей неожиданно понравились, аж до дрожи. Но три внушительных размеров манго на двоих оказалось многовато, и путешественники растянулись на траве, даже не попытавшись отмыть лица от липкого сока.
Ликси первая заметила цепочку муравьёв, целенаправленно продвигающуюся к валяющейся рядом косточке, и заставила Василису встать и отойти — оказалось, что как раз вовремя: на освободившее место вылетел отчаянно верещащий пушистый зверёк, крутанулся на месте и попытался спрятаться за Василисину ногу. Вслед за ним из-за ствола прыжком выметнулась чёрно-рыжая кошка, раза в два крупнее, чем Ликси.
Хранительница отреагировала мгновенно: выскочив вперёд, она оскалилась, зашипела, прижала к голове уши и начала увеличиваться. Сравнявшись размером с нападающей, Ликси продолжила расти, и остановилась, только когда стала напоминать саблезубого тигра. Агрессивная тварь ошарашенно отступила, потом прижалась к земле, плюхнулась на бок и защитным жестом вытянула вперёд все четыре лапы.
Ликси подошла к поверженному врагу, немного покатала безропотное тело по траве, потом отошла на пару шагов, села, уменьшившись до нормального размера, и вопросительно мяукнула. Охотница, превратившаяся в жертву, осторожно поднялась, всем видом изображая покорность, и разразилась горячей речью: судя по интонациям — оправдывалась. На последовавшие вопросы она отвечала многословно и эмоционально, но Василиса, к несчастью, ничего не поняла, потому что весь диалог звучал как обычные кошачьи вопли, весьма мерзкие.
Почувствовав раздражение хозяйки, Ликси обернулась и предложила:
— Хочешь, переведу? Или она сама может на французском повторить.
Василиса распорядилась вернуться в беседку, подхватила за толстое пузико несостоявшийся кошачий обед, опять устроилась на скамейке и приготовилась слушать очередную сказку.
Сказочного в ней оказалось мало, так, обычная житейская история. Жила-была в сказочной тёплой стране у хозяйки-француженки обычная азиатская кошечка, маленькая, изящная, со стандартым хвостиком-обрубочком. Добрая женщина называла её Лали, кормила и ласкала. А потом домашняя игрушка, ни с того, ни с сего, начала расти и, самое страшное, начал расти и хвост. Когда он раздвоился на кончике, соседи хозяйку напугали, что её любимица превратилась в японского оборотня Бакэнэко и наверняка теперь милую даму сожрёт и примет её облик. А они мирные крестьяне, и им такого соседства не нужно.
Тут же несчастную грубо засунули в коробку, отвезли в джунгли и там выбросили, убивать побоялись. Так она здесь и живёт, на птичек охотится, а хвост так раздвоился, что их вообще стало два. Лали грустно вздохнула, развернулась и продемонстрировала причину гонений — два длиннющих гибких отростка.
Василиса опасливо спросила:
— А ты действительно собиралась хозяйку есть?
— Даже в мыслях не было. Она хорошая. Была. Я вообще не знала, в кого превратилась. А здесь уже с разными местными пообщалась — они и рассказали. А ещё, оказывается, если я через только что умершего перепрыгну — он оживёт. Вот.
— И многих уже воскресила?
Лали смутилась и с детской непосредственностью созналась:
— Пока не получается. Я птичек пробовала — придушу, и прыгаю. Не оживают. Я и этого, — она презрительно кивнула на зверька, пытающегося распутать завязки рюкзака, — для этого же ловила, я вообще такое мохнатое не ем.
Василиса успела в последний момент подхватить и рюкзак, который неблагодарный спасённый почти столкнул со скамьи, и самого незадачливого воришку. При ближайшем рассмотрении тот оказался похож на немного странного, жирненького енота. Пытаясь понять, кого же они спасли от беспощадного оживления, девушка вдруг вспомнила красочную вывеску японского ресторанчика рядом с домом:
— Ну, конечно, Тануки! Так вот ты какой!
Зверёк, обрадованный тем, что его опознали, начал ластиться к Василисе и Ликси, не забывая опасливо поглядывать на Лали, и смешно сопеть. Девушка задумалась: и что теперь с этой свитой делать? Не бросишь же их здесь…
Вспомнив, как решительно енот пытался залезть в рюкзак, она решила, что сначала нужно всех накормить. Лали с невероятной скоростью расправилась и с мясом, и с сыром с бутербродов, а пока ещё безымянный покровитель питейных заведений, сидя на толстой попке, с удовольствием доел хлеб с маслом, деликатно держа его крошечными пальчиками.
Василиса немного понаблюдала за идиллической картиной и решение, как она и надеялась, пришло само. Погладив Лали, она ласково спросила:
— Пойдёшь со мной?
Та испуганно затрясла головой:
— Нет, ни за что! Меня там или убьют, или вообще съедят!
— А если в такое место, где кошек не едят?
— У тебя там дом есть?
— Вот дома пока нет, зато есть хорошие друзья, у которых…
— У друзей — не хочу, они и передумать могут, раз — и на сковородку. Вот когда дом будет — тогда и позовёшь. Она вот позовёт, — и кошка кивнула на Ликси.
Василиса с облегчением кивнула, подхватила свои вещи и Тануки, и кивнула хранительнице:
— Пошли это недоразумение пристраивать.
Ликси начала причитать:
— Куда пошли-то? Зачем? Бабушка ведь в Лисс велела, сразу же, без задержки…
Но девушка была непреклонна:
— Мы на секундочку, только к дядьке Мирону его закинем, в трактире таким самое место, и сразу же — в Лисс, алые паруса ждать.
Она с некоторым сомнением посмотрела на призрачное колечко, потёрла его, ощутив прохладу металла, и скомандовала:
— К Мирону, в трактир «У Горыныча».
В этот раз ни темноты, ни головокружения не было — Василиса просто сделала шаг и оказалась перед знакомым крыльцом.
Трактирщик, как будто почувствовав её приближение, с грохотом распахнул дверь и сгрёб девушку в медвежьи объятья. Василиса слабо пискнула и приготовилась проститься с жизнью, но её спасла тётка Анисья — с грохотом бросив на ступени пустую бадью, она хлестнула мужа снятым с плеча полотенцем и грозно приказала:
— А ну, отпусти девушку, охальник старый. Только бы тебе девок тискать…
Подойдя к Василисе, тётка Анисья приобняла её и ласково, но настойчиво стала подталкивать к дому, приговаривая:
— И что нам знать не дала, что будешь? А у меня и еды-то никакой нет, стыдоба просто, гостью принять не сможем.
Пока девушка, смеясь, объясняла, что не голодна, и вообще — только на минуту заскочила, Тануки вывернулся у неё из рук и шмыгнул в приоткрытую дверь. Тётка Анисья ойкнула от неожиданности, а её муж насторожился и рванул за незванным гостем. Когда они вошли в трактир, енотик уже сидел на столе, а дядька Михей с умильным выражение лица протягивал ему пирожок. Обернувшись к Василисе, огромный мужик спросил с восхищённой улыбкой и детским восторгом:
— Это — Тануки? Настоящий? Твой?
Василиса разломила пирожок пополам, одну часть отдала подопечному, от второй стала откусывать сама, попутно объясняя:
— Теперь вроде бы мой, мы его от страшной кошки спасли. Настоящий или нет — не знаю, но очень похож. Только думаю, что он ещё совсем маленький, я, собственно, для этого и пришла — узнать, не возьмёте вы его к себе.
Трактирщик даже потерял дар речи, и только открывал и закрывал рот. Наконец он пришёл в себя и неуверенно спросил:
— Правда? Ты хочешь отдать мне настоящего Тануки? Они ведь только в семьях живут, из поколения в поколение…
— Как они там в Японии живут — не знаю, а этот просто по лесу бегал. И думаю, что оставалось бегать ему не очень долго, очень уж сладкий, да, лапочка, — и она пощекотала пузико занятого едой зверька, — А откуда ты, дядя Мирон, про японскую нечисть знаешь?
— Да какая же это нечисть, — обиделся Мирон и тоже почесал мохнатый животик, — а знаю от Горо, переселенца, он с партнёром на рынке трактир открывает со своей и италийской кухней. Вот он и рассказал. Ну, сакэ ихнее нам здесь ни к чему, а вот с пивом попробуем, пиво у меня не всякий раз хорошее выходит. А что, по крепости — пожалуй, не намного слабее будет, чем их бурда.