— У меня всё получилось! И дорогу нашла, и тебе подарок принесла. А хозяевам здешним скажи, что, если понравится, к ним тоже с гостинцами приходить буду.
Тётка Анисья от возмущения взмахнула руками:
— Да какие гостинцы! Можешь хоть каждый день приходить — и накормим, и напоим, и у печки пристроим, и шерстку вычешем. Да и Барсик будет рад — вон, как смотрит! И если помощь какая будет нужна — мы сразу, только скажи.
Смысл горячей речи Лали поняла без перевода и ответила щедрым предложением:
— Вы тоже, как умрёте — меня сразу зовите. Я теперь знаю, как оживлять. И дома ещё на птичках потренируюсь. Наверное, лучше на попугаях — они ведь тоже разговаривают.
С этим глубокомысленным замечанием двухвостая экспериментаторша исчезла, прихватив последний кусок жареной рыбы. Выслушав Василисин вольный перевод, тётка Анисья запричитала, что птичек жалко. Её муж раскатисто засмеялся:
— Жалельщица наша! Как курам головы рубить — так ничего.
— Так куры — они для того и живут, чтобы в суп. А попугая Лялечка лучше бы нам притащила, его в зале посадить можно и словам нужным научить — сразу народу прибавится.
Мирон покосился на Василису и усмехнулся:
— Да уж, в трактире птичка много новых слов узнает.
А девушке вдруг безумно, до тошноты захотелось варёной курицы. Ножку, с блестящей от жира шкуркой и прилипшей горошиной чёрного перца. Она просительно взглянула на Анисью, и та сразу догадалась:
— Курочки захотела? Да что же сразу не сказала! Я сейчас, моментом…
Подхватив юбку, она стремительно умчалась за дом, откуда послышались заполошное кудахтанье и глухой стук. Анисья быстро вернулась и радостно доложила:
— Сейчас будет, девки уже вариться ставят.
Василиса сглотнула и пошарила глазами — что бы такого немедленно съесть. Остатки кошачьей трапезы выглядели непривлекательно, так что оставалось только манго. Подняв увесистый плод, она продемонстрировала его супругам и спросила:
— К вам такие привозят?
Получив отрицательный ответ, Василиса тут же предложила кошачий подарок продегустировать совместно. И вкус, и аромат, и, главное, размер, вызвали неподдельный восторг, а Мирон тут же заинтересовался, где такое растёт и как бы туда караван сгонять, а то одна кошка много не натаскает.
Анисья оставила компаньонов обсуждать вопросы логистики, и убежала разбираться, почему курочку до сих пор не принесли. А Василиса, проследив за ней взглядом, вдруг осознала, что отравительница так и лежит на крыльце, и забеспокоилась:
— Дядя Мирон, а этой-то что делать будем?
— Да пусть пока полежит. Вот охрану вызовем, и пусть они разбираются.
Но, как это обычно и бывает, службы безопасности вызывать не пришлось — они объявились сами. Как раз в тот момент, когда тётка Анисья вынесла благоухающую тушку, с горошинками перца в нужных местах и прилипшим лавровым листочком, у Василисы завибрировала серёжка, и в воздухе появилась озабоченная морда Серого Волка на фоне облаков:
— Асенька, да как же так! Я как только узнал — сразу на Маха и к тебе. Как ты? Я же теперь всю жизнь себе не прощу! Ты потерпи, мы уже через полчаса будем.
Василиса оторвала куриную ножку, без всякого удовольствия отгрызла кусочек, тяжело вздохнула и посмотрела на Мирона:
— Ну, и кто у вас тут стучит?
— Во что стучит?
— Не во что, а кому. Кто безопасникам, ну, охране, доносит?
Мирон помрачнел и задумался:
— Так вроде ни за кем не замечали.
— А нужно было замечать. Так, сейчас что-нибудь придумает, потому что про Лялечку вашу тоже лишним людям знать ни к чему, да и про Тануки — тоже. Пожалуй, тут только один способ подойдёт — ну-ка, пусть все работники сюда выйдут. Времени немного есть, так что сейчас стукача быстренько найдём, и я ухожу — не хочется что-то с Серым общаться.
Осторожно погладив спящую Ликси, она тихо спросила:
— Ты не поможешь?
Кошка подскочила, очумело затрясла головой и заявила:
— А я не сплю!
— Конечно, не спишь. Слушай, сейчас сюда много людей выйдет, ты сможешь понять, кто из них боится?
— А что он сделал?
— Да докладывает кому-то обо всём, что здесь происходит.
Ликси самодовольно потянулась:
— Это легко. Страх — он очень гадко пахнет, хуже, чем тот чай.
— А ты откуда про чай знаешь? Это ведь давно было.
— Так ты вспоминала — а я почувствовала. У меня это только сегодня начало получаться.
— Понятненько. Теперь не только по моим снам толпы шляются, а ещё по воспоминаниям. Ладно, милая, я не сержусь, только ты уж меня предупреждай, если ещё какие волшебные способности начнут прорезаться.
Работников оказалось меньше десятка, и Ликси, пробежавшись зигзагом у них между ногами — девицы при этом взвизгивали и задирали юбки — виновного вычислила мгновенно, хотя, как выяснилось, могли обойтись и без кошачьих экстрасенсорных способностей: парень переминался с ноги на ногу, обильно потел, и пытался мелкими шажками переместиться подальше. Василиса тут же вспомнила, что именно он приносил им с Серым Волком чай, и повернулась к Мирону:
— А ведь мне и в прошлый раз показалось, что этот тип подслушивает. Кто он?
— Да новенький, я его только перед тем твоим приходом нанял. Ну, ничего, пока мы его в погреб определим, а там и побеседуем — кому сообщал, зачем…
Парень, крепко прихваченный Мироновыми сыновьями, задёргался, но был оперативно уволочен. Трактирщик побарабанил пальцами по столу и полюбопытствовал:
— Как ты там сказала — стучал? Богатое слово.
— Это из нашего мира. Их ещё дятлами называют, слышал: тук, тук, тук-тук-тук.
Мирон немного развеселился, а Василиса со вновь проснувшимся аппетитом накинулась на остывшую курятину. Но доесть ей опять не дали: на лужайку обрушился Мих, намного раньше, чем через обещанные полчаса, с него мощным прыжком слетел Волк и бросился к Василисе:
— Всё, больше я с тебя глаз не спущу! Это надо же, с отравительницей известной чаи распивать! Ладно, она просто народ по городу травила, но тут кого осмелилась! Так, сейчас мы тебя переправим в безопасное место, охрану приставим, там муха не пролетит, мышь не пробежит…
Василиса прервала поток обещаний:
— Там — это где?
— Так у Иван-царевича тайный терем есть за городом, там и спрячешься, пока мы будем разбираться, кто этот заговор против тебя организовал. Так, ребята, поднимайте гостью нашу вместе с матрасом, да бережнее, не растрясите, а то я вам…
Из-за кучки деревьев у дороги вышли с десяток охранников в форме и начали решительно приближаться. Василиса возмутилась:
— Я вроде бы не просила меня спасать и прятать, и не хочу я ни в какой терем, тем более — в Иванов.
— Да что же ты, не понимаешь, он о тебе заботится! Сейчас такое закрутилось, что везде опасно стало.
— Если опасно — я в свой мир уйду.
— Что ты, и там достанут. Ты не думай, терем совсем как ваши дома построен, и материалы все от вас, и мебель.
Василиса рывком выскочила из-под пледа и прижалась спиной к яблоне, шикнув на Линси, чтобы не смела высовываться. Посмотрела Серому в глаза и, отчётливо артикулируя, буквально по слогам заявила:
— Не пой-ду!
Волк мотнул головой, и охранники ускорили шаг. Мирон, крякнув, оторвал от скамейке сиденье и встал перед девушкой, выразительно поигрывая длинной доской. На крыльцо выскочила Анисья с верной скалкой, обменялась взглядами с Василисой, которая разводила руки в стороны и показывала на своё плечо, понятливо кивнула и исчезла в доме.
Меньше, чем через минуту она почувствовала, что кто-то дёргает её за подол и, скосив глаза, увидела совсем мелкого пацанёнка, протягивающего ей рюкзачок. Накидывая лямку на плечо, Василиса с удивлением обнаружила, что так и сжимает в пальцах полуобгрызенную куриную кость. Пока она раздумывала, куда бы её незаметно выбросить, диспозиция на лужайке изменилась: стражники застыли на месте, Мирон перехватил доску как копьё и выставил её вперёд, Волк, уговаривавший его «не дурить», пригнулся к земле и оскалился.