Никифорова отчётливо заскрипела зубами, жестом усадила Морену на место, и злобно спросила, что, собственно, Василиса предлагает — просто вернуться к старому порядку, и на все произошедшие от туризма безобразия не обращать внимания, а проходы полностью не закрывать?
Девушка не испугалась, а, оглянувшись на Тави и поймав её одобрительный кивок, спокойно объяснила:
— Я пока ничего не предлагаю, а просто рассуждаю вслух. Да, внимание обратить нужно обязательно — и не только на туристические и прочие безобразия, такие, например, как с каштановой рощей и строительством дорог. А и ещё на многие, о которых некоторые из нас даже не подозревают.
Француженки возбуждённо залопотали, американка поправила массивные очки в роговой оправе и изобразила одобрительную улыбку. Василиса, вдохновлённая первым успехом, и избегая встречаться взглядом с Никифоровой, перешла к самой деликатной части:
— Но, в первую очередь, внимание нужно обратить на недостатки старой системы. Ведь именно при ней нечисть начала спокойно по чужим сказкам разгуливать. И самым сложным будет наведение порядка в перемещениях между сказками. Вот когда все внутренние проблемы будут решены, тогда и с регулированием внешних переходов в соседний мир вопросов не возникнет, потому что они, по большому счёту, всего лишь частный случай переходов внутренних.
Василиса перевела дух и огляделась — слушали её неотрывно, и даже Никифорова смотрела без прежнего раздражения, а заинтересованно и, вроде бы, даже с одобрением. Встав, председатель Совета без особой радости в голосе заключила:
— Наша повестка дня, как и все достигнутые договорённости, благополучно рассыпалась. Я полагаю, что нам следует сделать перерыв на обед и потом продолжить обсуждение, с учётом столь своевременно высказанных идей. Или у вас, коллега, есть, что добавить?
— Есть. Работа, конечно, предстоит большая, но не такая и сложная, потому что мы можем воспользоваться земным опытом — уж что-что, а контроль за пересечением границ там поставлен на высшем уровне. Поэтому вот мои предложения: на ближайший год — полное закрытие и туризма, и переходов между мирами с помощью проводников. Кто может сам — пожалуйста, привёл чужого — выдворение и проводнику запрет на работу. Перемещение между сказками на тот же год — только по визам, в том числе — и переходы по монетам. Нарушителям — изъятие монет со стержнями и штраф. А эвакуация — тут пусть каждый решает за себя. На принятие решения и организацию процесса — месяц.
Француженки бурно запротестовали, потому что эти полумеры не решали вопрос с пробравшейся из соседних сказок нечистью.
Василиса пожала плечами:
— Так и полное закрытие границы с тем миром — хоть на сто лет — эту проблему не решит. Нечисть отлавливать, определять степень опасности, вредности или полезности, и на историческую родину отправлять, в том числе и с помощью Хранителей. Оставшихся условно-полезных учесть поголовно и установить наблюдение.
В целом идея была встречена положительно, но без энтузиазма — возиться с опасными чудищами никому не хотелось. Василиса это недовольство уловила и тут же добавила:
— И за каждого депортированного выставлять его родному государству счёт за отлов и перемещение, а можно ещё и штраф — чтобы лучше за своими границами следили.
Мысль о штрафах все восприняли с явным одобрением, но молча — большинство пустились в подсчёты того, сколько можно на этом благородном деле заработать.
Недолгую тишину прервала Тави, объявившая, что она поддерживает идею полностью и безоговорочно. Француженки, крайне довольные подсчётами, не отрываясь от них, выразили восторженное согласие. Морена, хотя её никто не спрашивал, радостно завопила, что подводное царство — «за».
Никифорова, идею мгновенно уловившая, многословно поблагодарила русалку за поддержку разумного предложения, и ласково напомнила, что депортировать можно не только в другую сказку, но и в море, если оттуда какая пакость вылезет, и соответствующий счёт выставить. Пожалуй, это и на реки с озёрами распространить придётся, так что пусть её батюшка сам с пресноводными родственниками договаривается, потому что не будут же Хранители с каждой лужей переговоры вести.
Морена погрустнела, услышав радостные выкрики «вот поедим теперь устриц и креветочек», но от своего мнения не отказалась. Никифорова с отвращением оглядела собравшихся, оживлённо обсуждающих размеры штрафов и будущие доходы, и констатировала:
— Похоже, что единогласное решение принято. Значит, объявляем всем нашим и там, и здесь, о закрытии границ на год, помогаем с переездами, лишних выдворяем, а через месяц собираемся здесь полным составом Хранителей и совместно двери все захлопываем. А потом созываем Малый Совет, который за год должен новое законодательство по перемещениям и контролю за ними разработать и внедрить. И я даже знаю, кто там будет больше всех трудиться — нет возражений против включения в него Василисы в качестве постоянного члена? Все «за»? Я так и предполагала.
Народ начал расходиться — или исчезать. Прекрасная и Премудрая, выглядящая крайне представительно в строгом сарафане всего с десятком камешков и неожиданной офисной блузке, проходя мимо племянницы, снисходительное похлопала её по плечу и удостоила награды:
— Неплохо выглядишь, хотя и слишком тощая. Так и быть, можешь и дальше называться Василисой. Я дарую тебе титул Василисы-Младшей.
Сопровождающий правительницу Кощей попытался остановить её, но не успел. Он просительно посмотрел на Василису, но она жалостливому взгляду не поддалась:
— Я так благодарна вам, тётушка. И в знак признательности непременно доставлю вам из нашего мира диету Монтиньяка. Или лучше — Дюкана?
Василиса-старшая, против всех ожиданий, не обиделась и не возмутилась, а посмотрела на племянницу с некоторым уважением и даже с симпатией:
— Надо же, стерва! Кто бы мог подумать, что в вашем унылом роду такое появится! Ну, добро пожаловать на борт — муженёк мой бывший много чего начудить успел, так что и в четыре руки разгребать — не разгрести.
Василиса раскрутила косу, свитую в узел на затылке, перекинула её на грудь, облегчённо поводила шеей и, оглянувшись на приближающуюся Никифорову, сухо ответила:
— Чей муж чудил — тому и разгребать. А мне, похоже, делянку для вскапывания и окучивания уже выделили.
Василиса-старшая ревниво взглянула на косу племянницы и, обращаясь к главе Совета, возмутилась:
— Вы на неё посмотрите! Мало того, что оказанные милости не ценит, так ещё и работать отказывается.
Никифорова насмешливо оглядела соперниц, и запричитала:
— Ой, беда, беда! Начали молодицы косами меряться — полетят сейчас клочки по закоулочкам.
Она помахала рукой вынырнувшему из шатра Деяну Силычу, и повернулась к Василисе-старшей:
— Не нарывайся, видишь, девушка нервничает, а она у нас — натура трепетная и вся из себя внезапная, оглянуться не успеешь, как в какую-нибудь авантюру втравит. А с проблемами разбираться — вон у тебя какой помощник, — и она кивнула на Кощея, — да и мы в стороне останемся, если совсем уж справляться не будете. Думаю, и младшая не откажется, да, Василиса?
Никифорова оглянулась на застывшую в задумчивости девушку, вздохнула, и поводила рукой у неё перед глазами:
— Очнись!
Василиса вздрогнула, и пробормотала:
— Коша или Буся?
— Не поняла, ты кличку для кошки придумываешь? Самое подходящее время…
Покраснев, девушка созналась:
— Я просто пыталась сообразить, как от Кощея уменьшительное будет.
Никифорова одобрительно кивнула:
— Коша — это сильно. А Буся — это, что, от Бессмертного? Не подозревала о таких словотворческих талантах. А для Деяна Силыча что ваш филологический гений изобретёт?
Василиса поколебалась, оглянулась на Кощея, пытающегося сохранить невозмутимое выражение лица, которое несколько портил предательски подрагивающий уголок губ, и твёрдо ответила: