Пассажиры автобуса перестают орать на водителя и друг друга, переключаются на нас. Даже дети молчат и с любопытством смотрят. Бабушка в шубке, парень в наушниках — все снова находятся здесь. Я вижу их без очков.
— Простите, — повторяет мужчина. — Автобус затормозил, вы ударились и уронили вещи, а тут ещё я напугал… Помогу собрать.
Наклонившись и порыскав где-то под ногами, он поднимает подарочный пакет с витиеватой надписью «Счастливого года!», мой телефон, варежку, впитавшую с пола снежную грязь, и не брезгуя передаёт мне.
— Вы совсем позеленели, — говорит он, заглядывая в лицо. — Сейчас остановка, помочь выйти?
— Кахкхкая? — выдыхаю вопрос. Не голос, а шёпот мертвеца, но приступ кашля постепенно проходит.
— Не понял: какая остановка, спрашиваете? Торговый проспект, недалеко от центра. Вас проводить? — Мужчина протягивает руку.
Я отодвигаюсь на край сиденья, обнимаю пакет и мотаю головой. Нет! Ни за что не выйду на Торговом, нет!
— Как скажете, только не волнуйтесь. Я открою форточку, полегчает. Тут очень душно — сам уже плавлюсь. Эй, люди, не закрывайте окно! Хотя бы пару остановок потерпите, дайте девушке прийти в себя.
Он открывает форточку, проверяет, попадает ли на меня воздух, кивает и спешит к выходу. Я быстро пересаживаюсь на его место и отворачиваюсь к окну, желая стать невидимкой: окружающие травят взглядами так, будто разом сочувствуют мне, насмехаются и презирают. Фу, бедняжка чумная! Отойдите от неё, а то подцепите заразу.
Никого не слушай. Слушай только меня.
Автобус подъезжает к Торговому, распахивает двери. Наружу выплывает цунами тел, а с улицы врывается торнадо новых пассажиров. Выйдя на остановке, кепочник оборачивается, затуманенным взглядом смотрит на меня через окно и губами чётко произносит фразу: «Это не твоя вина, мы оба — соучастники».
Наверное, почудилось, я перенервничала.
Автобус, качнувшись, едет дальше. Я жмурюсь. Пальцами одной руки глажу узоры на очечнике, пальцами другой — экран телефона. После падения он усыпан трещинками и кажется хрупким, беззащитным и сломанным. Таким же, как я.
Что со мной происходит?
Я крепко ударилась и от испуга отключилась? Подобное случалось в детстве, продолжалось днями и неделями и мучило меня жуткими снами… Но тут прошли всего минуты. Я успела забыть, насколько эти ощущения коварны даже на мгновение?
А Марк?.. Его прощальное смс — тоже побочка воображения?
Сняв блокировку телефона, я открываю мессенджер в надежде увидеть новое сообщение, — но нет. По-прежнему последние слова Марка читаются как попытка меня убить: «Я устал притворяться…» И как раньше, я отказываюсь этому верить.
Захожу в журнал вызовов, забитый недозвонами до единственного контакта в книжке, не считая мамы, и пробую достучаться опять. Взять измором.
Туд. Ту-у-уд. Ту-у-уд. Ту-у-уд.
Говорить по телефону нельзя, только переписываться — такие Марк выставил условия виртуальной дружбы. Мне не привыкать, мать также ненавидит звонки. Но правило я нарушаю, чтобы знать: Марк не исчезнет. Пока я ищу новую работу, непохожую на прошлую, он не оставит меня.
Туд-туд-туд-туд.
Сброс… Всю неделю таков его ответ.
Я набираю короткое сообщение: «Пожвони пжл мне нужан помщь». Кнопки заедают, и автобус подпрыгивает на снежных кочках по дороге, отредактировать текст не удаётся. Отправляю так — в довесок к предыдущим тревожным смс. Надеваю очки, кладу телефон и очечник в карман, чтобы не выпали, укутываюсь. Заглядываю в пакет и проверяю, на месте ли кашне.
Скоро автобус подъедет к Садовой улице. Но после жутких галлюцинаций я не готова сейчас вернуться домой.
Придётся ехать до конечной, а там — напроситься к маме на работу и переждать. Она будет разочарована внезапному визиту, мы не виделись со дня моего переезда. Но больше мне некуда идти.
По пути я нахожу взглядом витрину с игрушками. За стеклом, в окружении паутинок гирлянд, подвесных снежинок и под юбкой миниатюрной ёлки собирают домино две панды, медведь, семья зайцев и лисица. Нет голодных монстров и надписей. Нет чёрного стекла. Город живёт и готовится к празднику, а всё, что привиделось, осталось лишь в моей голове.
Конечная. Окраина города, улица Лесная. Этот район носит справедливое прозвище «Скверна»: пару с лишним лет назад в придомовом сквере убили старшекурсницу юрфака. Днём. Накануне её дня рождения. Сначала никто не помог, а когда попытались — спасать было некого. События того дня выворачивают душу, поэтому снимаю очки: хочу развидеть это место.
Домов немного. Девятиэтажки, построенные полукругом, загораживают собой лысую поляну пеньков — когда-то на Лесной возвышалась густая чаща, ныне срубленная под корень. Теперь из-за пустот не спрятаться от солнца летом, а зимой — от ветра.