Новый морской министр граф де Бриенн не хочет и смотреть его проекты и предлагает принять командование военным фрегатом.
Экипаж неторопливо катился по парижским улицам. У городской заставы Бугенвиль приказал остановить лошадей и дальше пошел пешком, вверх по зеленому склону, круто поднимающемуся от площади Сен-Пьер к самой вершине холма.
Отсюда, с высоты, открывался прекрасный вид на Париж. Излучина Сены опоясывала город и терялась где-то за зеленью Булонского леса. По обоим берегам реки высились здания, башни городского водопровода, а здесь, совсем рядом, махали крыльями ветряные мельницы.
Бугенвиль прошел старинному зданию церкви и облокотился на каменную балюстраду, окружавшую храм. Он думал о судьбе офицеров, сопровождавших его в плавании. Дюкло так и остался капитаном второго ранга, а Жиродэ — лейтенантом. Бурнан, д Орезон — все снова впряглись в старую лямку, служат в Индийской компании. Бугенвиль вспомнил прием, оказанный ему герцогом Дегийоном в Сен-Мало. Герцог даже слушать не стал о его научных выкладках и результатах путешествия. Он обвинил руководителя экспедиции в том, что тот превысил расходы, утвержденные для ремонта судов. И когда Бугенвиль прямо сказал, что корабли оказались не готовыми к плаванию, Дегийон посадил его под домашний арест.
Что было потом?..
Долгий труд над составлением отчета королю о путешествии. Отчет был издан через два года после возвращения из экспедиции, и сразу же появился английский перевод книги, сделанный Форстером, потом немецкий, изданный в Лейпциге, итальянский, испанский… Его имя стало знаменитым.
И все-таки его проекты о дальнейших географических изысканиях, снаряжении новой экспедиции неизменно отклонялись.
Бугенвиль внимательно вглядывался в черты так хорошо знакомого ему Парижа, города, где он родился и вырос. Далеко внизу прогарцевали маленькие фигурки всадников. Наверное, где-нибудь так же сейчас скачет Шарль Нассау. Ведь он опять поступил на военную службу…
Раздался мелодичный перезвон колоколов, Бугенвиль еще раз посмотрел на шпиль церкви и стал спускаться вниз.
Утром, собираясь ехать в морское министерство, Бугенвиль узнал о судьбе Аотуру. Жаль таитянина! Трагически закончилось его путешествие в Эноуа Парис — страну Парижа.
Бугенвиль не жалел денег и сил, чтобы сделать пребывание Аотуру в Париже приятным и полезным. В обществе Аотуру вызвал живой интерес. Многие желали его видеть. Таитянин стал модой. Он появлялся в Опере, на приемах знатных особ. Его видели на парижских улицах. Известный ученый Перейра, переводчик короля, ездил к таитянину, желая проверить, способен ли тот усвоить французский язык. Аотуру стал игрушкой парижских дам. И, как всякой игрушкой, им занимались только до тех пор, пока он не надоел. Скоро о нем стали говорить, как о человеке, лишенном всяких способностей, — Аотуру плохо говорил по-французски.
Бугенвиль доказывал, что даже европейцы не сразу овладевают схожим иностранным языком. А ведь речь и понятия таитянина сильно отличались от европейских. Все было напрасно. Решение света было безапелляционным.
Бугенвиль добился того, чтобы Аотуру дали место на судне, идущем в Иль-де-Франс. Министерство приказало губернатору острова переправить оттуда таитянина на родину. Бугенвиль представил подробную записку о маршруте, которым надо следовать на Таити, и пожертвовал для снаряжения судна тридцать шесть тысяч франков, треть своего имущества…
Занятый этими размышлениями, он не заметил, как карета миновала мост Гренель, заставу Сен-Клу и выехала на Версальскую дорогу.
Сколько езжено по ней за последние годы. Надежды сменялись разочарованием, но Бугенвиль упорно добивался своего и не отступал.
Он предложил еще раз отправиться на поиски Южного материка, так как даже два плавания Кука не дали окончательный ответ на этот вопрос. Его предложения изучались в нескольких комиссиях министерства. Они вынесли заключение, что для осуществления этого проекта потребуется от пятидесяти до шестидесяти тысяч ливров. Министр граф де Бриенн ответил, что не располагает такими средствами. Тогда Бугенвиль изыскал способ уменьшить расходы. Он наметил для плавания только один транспорт «Этуаль». Этот проект одобрили его старые товарищи Дюкло-Гийо и Жиродэ.
Когда карета въехала в ажурные ворота Версальского парка, Бугенвиль увидел графа де Бриенна, спускавшегося в сопровождении своего секретаря по широкой лестнице дворца.
Министр встретил Бугенвиля любезно.
— Рад видеть вас, капитан, — сказал он. — Ваши планы все еще не дают вам покоя?
Они остановились возле фонтана. Нептун мощной рукой обхватил трезубец. По его бороде ручьями стекала вода. Тритон раскрыл нестрашную зубастую пасть, а Амур удерживал его левой рукой.
Де Бриенн указал на это аллегорическое изображение.
— Смотрите, капитан, я часто думаю, что министерство должно сдерживать людей, подобных вам. Что было бы, если благоразумие не удерживало нас от необдуманных поступков? Морские существа только до поры до времени нестрашны.
Из-за спины министра выступил секретарь и учтиво снял шляпу:
— Мосье Бугенвиль, ваше путешествие и так уже прославило вас навеки. Стоит почитать только, что пишет о нем известный философ Дпдро…
«Куда голова, туда и хвост… — подумал Бугенвиль. — Ну этого-то нужно проучить».
Он встретился взглядом с графом:
— Вам придется, ваша светлость, послать вашего секретаря для очищения грехов в храм святой Женевьевы, покровительницы города Парижа. Этот человек читает книги философов и рискует вечным спасением.
Еще продолжали выходить пять добавочных томов запрещенной «Энциклопедии» — дела всей жизни Дидро. Сколько мыслей, образов, идей вложено в это грандиозное издание. Но философ уже начинал чувствовать усталость.
Он часами сидел в любимом халате, удобно устроившись в кресле, задернув занавески и надвинув на глаза колпак. Или весь вечер наблюдал за игрой известных шахматистов в кафе Режанс у Пале-Рояля. Никто не осмеливается печатать его труды. Он вступил в полемику с Гельвецием, читая его блестящую книгу «Человек» и исписывая по своему обыкновению все поля замечаниями и возражениями. Но и книга Гельвеция сожжена!
«Просвещенные» монархи Европы оказывают философам Франции благосклонное внимание. Российская императрица Екатерина купила его библиотеку и, «не желая разлучать философа с его книгами», назначила Дидро хранителем, выплатив жалованье за пятьдесят лет вперед— пятьдесят тысяч ливров! Императрица настойчиво зовет его посетить Санкт-Петербург — столицу огромной России.
Вольтер любезен Екатерине; Гримм, Гельвеций и д’Аламбер — Фридриху Второму. А кто из них любезен здесь, во Франции?
— Что же вы задумались, мосье? Так можно ждать до бесконечности!
Дидро вздрогнул. На него смотрели хитрые глазки плюгавого человечка без парика, в богато отделанном шитьем жилете.
— Мы ведь с вами, мосье, играем в шахматы, и вы уже час думаете над ходом. Смотрите, ваш король в опасности!
Как из тумана выплыла доска с изящными точеными фигурками. Дидро невольно выругал себя — так забыться! Теперь это случалось все чаще и чаще. Он посмотрел на шахматную доску и небрежно снял своего короля в знак того, что прекращает игру. Широкие окна со свинцовыми затейливыми переплетами потемнели. В зале уже зажгли шандалы. В свете свечей лица собравшихся поглядеть на игру казались желтыми. Дидро рассеянно взял со стула с гнутыми ножками какую-то книгу и взглянул на заглавие: «Путешествие вокруг света на фрегате «Будёз» и транспорте «Этуаль».
— Вот книга, возбудившая у меня интерес к путешествиям, — сказал Дидро. — Надеюсь, вы, мосье, успели ознакомиться с этим сочинением? Я вижу здесь многочисленные закладки, исписанные, по-видимому, вашей рукой?
— Ознакомиться, — рассыпался смешком его собеседник— Да я, мосье, сам совершил это «вокруг света» и, с вашего позволения, мог бы порассказать куда больше, чем написано в этом сочинении. Меня зовут Сен-Жермен. Я придворный писатель.