Аплодируя Сталину за решение создать восточную промышленную базу и считая это дальновидностью советского лидера, Джон Скотт был также убежден, что сталинская политика индустриализации, в ходе которой делали бескомпромиссный упор на развитие тяжелой промышленности и не только пренебрегали производством потребительских товаров, но и с безразличной жестокостью относились к человеческим жизням, оправдала себя во время войны против нацистов. Однако нас все же изумляет то, что захват нацистами приблизительно половины всех советских промышленных предприятий не помешал Советскому Союзу стать в этой войне победителем. Разве этот факт, даже если оставить в стороне моральный аспект проблемы, не сводит на нет убежденность Скотта в том, что сталинская политика опасно быстрой индустриализации была необходима для выживания страны? А если мы также примем во внимание и то обстоятельство, что безумная скорость и некоторые иррациональные аспекты сталинской индустриализации сыграли значительную роль в том, как плохо работали многие новые и реконструированные предприятия еще долгое время спустя, когда тридцатые годы давно остались позади? Разве такие соображения не усиливают еще больше наш скептицизм в отношении мнения, что война убедительно доказала правильность сталинской политики как единственно верной? При той международной обстановке и ситуации в СССР существовали ли какие-нибудь другие, менее поспешные и менее жестокие способы индустриализации Советской России? Если существовали, то каковы они были и — что самое важное — почему этими альтернативными способами не воспользовались?
Эти вопросы, возникающие при чтении мемуаров Скотта, являются центральными. Ответив на них, мы сможем сделать выводы о возможности перемен в СССР. Можно найти много важной информации, необходимой для понимания современных проблем Советского Союза, читая живое и яркое исследование будней сталинизма, написанное Джоном Скоттом.
Часть I
Кровь, пот и слезы
Глава I
Решив уйти из Висконсинского университета в 1931 году, я сразу же открыл для себя новую Америку — Америку неурядиц, Америку, в которой молодым и энергичным энтузиастам предоставлялось мало возможностей применить свои способности.
Я был охвачен обычной жаждой странствий. Соединенные Штаты казались не подходящим для этого местом. Я задумал уехать куда-нибудь. До этого я уже три раза побывал в Европе. Теперь я хотел совершить экскурсию куда-нибудь подальше. Планы поездки на Аляску на мотоцикле, а оттуда в Сибирь и Китай на самодельной лодке так и не осуществились. Где я мог бы достать деньги на этот проект, и потом — что я стал бы делать в Китае? Вместо этого я начал искать работу в Нью-Йорке. Никакой работы не было.
Казалось, что-то случилось с Америкой. Я много читал о Советском Союзе, и постепенно пришел к выводу, что большевики нашли ответы по крайней мере на некоторые из тех вопросов, которые американцы задавали друг другу. Я решил поехать в Россию работать, учиться и помогать в строительстве общества, которое, казалось, было по меньшей мере на шаг впереди американского.