Тысячи американцев уезжали в эту незнакомую, далекую, загадочную страну советского социализма: некоторые — по политическим убеждениям, другие — в поисках работы, но было немало и таких, которые отправились туда в поисках приключений. Помимо известных и не очень известных «деятелей», совершавших поездки по Советскому Союзу, множество американских инженеров и квалифицированных рабочих ехали руководить или принимать участие в великих проектах пятилетнего плана. Эти американские специалисты не только играли важную и не всегда по достоинству оцененную роль в деле индустриализации Советского Союза, некоторые из них оставили ценные для нас описания своих впечатлений. Эти воспоминания, за исключением нескольких публикаций, похоронены на страницах никому не известных журналов или в архивах, разбросанных по всей территории Соединенных Штатов. Однако ни одна книга воспоминаний, какой бы интересной или важной она ни была, не идет ни в какое сравнение с книгой Джона Скотта.
Бросив учебу в Экспериментальном колледже, Скотт по совету отца решил овладеть какой-нибудь полезной специальностью, прежде чем отправиться в СССР. Поэтому он поступил на завод Дженерал Электрик в городе Шенектади штата Нью-Йорк, где несколько месяцев учился сварочному делу и получил документы, подтверждавшие его квалификацию и дававшие ему возможность работать сварщиком. Теперь он был готов к поездке, но все еще оставались некоторые трудности, например путешествие в Европу. В августе 1932 года он поехал в Амстердам вместе со своим отцом, где участвовал в работе антивоенного совещания в качестве члена американской делегации. Отец Скотта оплатил его путешествие из Америки в Европу. Здесь перед Джоном Скоттом встала новая задача — получить разрешение на поездку в СССР. Поскольку Советский Союз не имел дипломатического (официального) представительства в США до ноября 1933 года, Скотту пришлось проделать тот же путь, что и всем остальным (кроме тех немногих американцев, которые были наняты на работу советским торговым агентством Амторг в Нью-Йорке), то есть подать в советское посольство в Берлине заявление о выдаче ему визы на въезд в СССР. Получив визу осенью 1932 года, Скотт отправился в Москву на поезде. Этот студент американского колледжа, которому еще не исполнилось и двадцати лет, разочарованный жизнью в Америке времен великой депрессии, воспринимавший с большим энтузиазмом все, что происходило в Советской России, с острым умом и наблюдательностью, захватил с собою пишущую машинку «Корона» и отправился в путь, положивший начало самому большому приключению в его жизни.
Должно быть, когда Джон Скотт приехал в Магнитогорск, он был сильно разочарован. «Город» представлял собой плохо организованную, заваленную мусором и отходами, строительную площадку, где не было ни дорог, ни трубопроводов. Люди жили в наспех построенных, неотличимых друг от друга бараках, тянувшихся бесконечными рядами, и неприглядных домиках из земли, дерна и соломы. В нескольких районах страны свирепствовал голод, и еды было чрезвычайно мало. Рабочие Магнитогорска одевались гораздо беднее, чем думали американцы. Часто происходили несчастные случаи. Санитарные условия были ужасающими, люди болели. Ежедневно тысячи людей приходили на строительство и покидали его, и все это скорее напоминало некую железнодорожную станцию с хаотичным движением поездов, нежели образцовый новый город. Как ни парадоксально, но новорожденный мир социализма больше походил на мрачную сцену времен зарождения капиталистического мира девятнадцатого столетия, как ее могли бы описать Маркс и Энгельс.
Джона Скотта несомненно поразили нищета и примитивные условия жизни, но нисколько не меньше изумили его энергия и целеустремленность, проявлявшиеся буквально во всем. В Магнитогорске он увидел неграмотных людей, учившихся читать, и неквалифицированных рабочих, овладевавших умением работать на станках и управлять оборудованием. Он видел, как полуголодные и плохо одетые рабочие трудились на комбинате по шестнадцать часов подряд, без перерыва. Какой энтузиазм! Люди работали, чтобы создать новый мир, — мир без эксплуатации и нищеты, они работали не на какого-нибудь хозяина, а на самих себя, и впереди им виделись горизонты прекрасного будущего. Скотту также передалось чувство всеобщего подъема, подогреваемого обещаниями и перспективами.