— Ну, это не проблема, — вздохнув, произнес Шорин, — Матвея Михайловича Годунова я хорошо знаю, да и отношения добрые. Отпишу ему, и все устроится. Ты когда отбываешь?
— Хотел на первом струге, думаю, он завтра, с утра пойдет. А сейчас пойду, оружие осмотрю, может, что ладить надо.
Юрий, явно повеселев, стал прощаться.
— Ты погоди, — остановил его князь. — Вот возьми с собой.
Достав из сундука, он протянул Юрию два пистолета, те самые, что были на медвежьей охоте. Пистолеты по тем временам были большой редкостью. Штучно изготовленные европейскими мастерами, они были доступны только для высшей знати.
— Держи их при себе всегда заряженными. Они хороши тем, что в любой момент стрельнуть можно. Это кремневые пистолеты и фитиль палить не надо. В трудную минуту всегда выручат, — назидательно произнес князь Василий Шорин. — А за письмом утром перед отъездом зайди. Заодно и попрощаемся.
Отписка князя Василия Шорина тюменскому воеводе Матвею Михайловичу Годунову:
«Господину Матвею Михайловичу Василий Шорин челом бьет. В нынешнем 1606 году, летом, собираешь ты на Алея с братьями да на калмыков служилых людей. Послал тебе Тобольский воевода казачью сотню для участия в походе. С ними придет сотник Юрий Шатров-Лугуев. Сей воин весьма искусен во всех ратных делах и мой давнишний приятель. Прошу тебя, господине, принять его под свое начало и использовать в деле по разумению. Он часто бывал со мной в ратных делах, и я за него ручаюсь. Особо обрати внимание, что он пушкарь знатный и очень метко шибает из пушек. И тебе бы, господине, именно так его использовать. Писано в Тобольске лета 1606, мая в 20 день».
1606 год, Тюмень. В тяжелое время заступил на воеводство Матвей Михайлович Годунов. В Тюмени он не более полугода, и все это время как на вулкане. В степи неспокойно. Хан Алей, собрав около себя ногайцев, калмыков, угрожает русским городам. Только морозная снежная зима задержала его выступление. С наступлением весны из степи стали приходить вести, одна тревожнее другой. Вести приносили лазутчики, купцы и подвластные татары. Еще весной разорен Кинырский городок. В ближайшее время царевичи собираются воевать Тару, а объединившись с калмыками, пойдут на Тюмень.
— Если мы их не опередим, не выступим до объединения царевичей с калмыками, тяжело придется. Хан Алей большим числом осадит Тюмень, сожжет ее и пойдет дальше на Тобольск, — неоднократно высказывал он на военном совете.
По большой воде в Тюмень стали пребывать струги. Со всех сибирских городов и острогов потянулся служилый люд. Располагались на постой в подворьях горожан и окружающих селений. На берегу реки Тагил, на границе с великой степью, где кочевали враждебные народы, собралась русская рать. Хоть числом и не великая, но дюже грозная. Грозная своим умением воевать, грозная отменным вооружением и, самое важное, грозная неистребимой силой духа. Заседание военного совета шло непрерывно. Обсуждали, решали, исполняли все возникающие вопросы, большие и маленькие. Слово держал тюменский голова Назарий Михайлович Изъединов:
— Нынче собрались неплохо. Три сотни пеших и две конных казаков. Давно столько рати не собирали, да и припасов достаточно. Табаринские татары коней добрых пригнали, трошки диковаты, но ничего, путь долгий, по дороге казаки объездят. Нет только доброго пушкаря. Воеводы своих при острогах оставили, для бережения.
— Здесь тоже все нормально, — произнес Годунов. — Вчерашнего дня из Тобольска казачий сотник Юрий Шатров-Лугуев прибыл. Он еще при царе Иване Васильевиче, на Левонской войне, пушкарскому делу обучился. Сейчас наших пушкарей учит, к вечеру обещал шибать из пушек принародно. Завтра выступаем. Войско поведет голова наш Назарий Изъединов, с ним будет атаман Дружина Юрьев.
— Конница пойдет берегом, а пешие сотни на стругах, — продолжил совет Дружина Юрьев. — Конные разъезды пойдут по обоим берегам, пойдут осторожно и будут имать, допрашивать всех, кто попадется. Нам известно, что Алей, не дождавшись калмыков, малым числом ушел воевать город Тару. Там готовы его встретить. Мы пойдем на встречу с калмыками и разобьем их, а затем перехватим Алея с братьями.
На этом совет закончился, все разошлись. На следующий день войско выступило в поход.
В 18 дней прошли с Тюмени до места впадения реки Абуги в Тобол. Здесь были получены сведения, которые внесли изменения в план похода. Дело в том, что пленные татары подтвердили, что хан Алей с братьями ушел воевать город Тару, числом не более двух тысяч сабель, что, в общем, было известно, а вот информация о том, что недалеко от русского войска, в Ишимской степи, практически без охраны, хоронятся семьи царевичей, было новостью. Сыск, который сразу был учинен, дал и место их нахождения. В трех днях конного пути, против устья реки Уй, находится соленое озеро, называющееся Чебаркул, что на русском означает Пестрое озеро. Именно возле этого озера в ожидании царевичей стояли их семьи со всем скарбом и стадами.