«Сколько еще идти до левого берега? — думал десятник. — Долго не продержимся, а если большая волна захлестнет, то сразу на дно пойдем. Тоже мне, помор нашелся!» — ругал он себя.
Но тут ему на глаза попался свернутый кусок старой парусины. Они использовали его как полог на стоянках.
— Хлопцы! — крикнул десятник. — Хватай старый парус и натягивай его на корму.
Правду говорят, что у смелого от страха голова только лучше работает. Все мгновенно поняли десятника Брягу. Схватили парус, и через несколько минут тот был натянут на ушкуе, как на барабане, со стороны кормы, до самой мачты. Стало намного легче. Вода скатывалась по пологу, как по палубе, за борт, в ладью попадали лишь брызги от разбивающихся волн. Все перевели дух, посыпались шутки, а скоро показался и противоположный берег.
Подходили к берегу на веслах. Низкий, заболоченный, покрытый карликовыми деревьями, он не радовал глаз. Изменивший направление ветер принес дыхание Арктики. Десятник Матвей Бряга отчетливо услышал под килем звон шуги. Теперь надо спешить в Обдор.
Несмотря на усилившийся мороз, настроение было приподнятое. Да что говорить, при переходе казаки изрядно трухнули и сейчас вблизи от берега, хоть и пустынного, незнакомого, чувствовали себя в безопасности.
3
Продвигались быстро. Парус, весла — все использовали. Разговор шел о ставшем почти родным Обдоре. О голландцах даже не вспоминали, поэтому, когда показались мачты большого морского судна, все даже растерялись.
— Голландцы! — удивленно произнес Бряга и, тут же придя в себя, скомандовал: — Парус опустить, и к берегу. Схоронимся пока и понаблюдаем за ними.
По берегу, скрытно, подошли к судну и, спрятавшись за пригорком, стали наблюдать. Казаки, включая Брягу, видели такой огромный корабль впервые. Он стоял на мелководье, в небольшой бухте. Паруса с мачт были сняты. На берегу матросы расчистили площадку и на ней соорудили большой, крытый парусиной сарай. В него команда складировала груз, разгружаемый с корабля. К берегу его доставляли на шлюпках и баркасе.
Даже самый неопытный из наблюдателей догадался, что экипаж готовит судно к зимовке.
Когда ладья с русскими зашла в бухту, наблюдатель на грот мачте прокричал тревогу. Работа на берегу прекратилась, а команда, вооружившись ружьями, частью отплыла на корабль, остальные столпились около берега, держа оружие наготове и ожидая развития событий.
На корабле тоже произошло оживление. Открылись по борту крышки бойниц и из них показались жерла пушек. На грот-мачте подняли флаг Голландии — красно-бело-синий триколор. В ответ Матвей Бряга приказал поднять стяг с изображением Архангела Михаила на золотом коне, в окружении небесного воинства, и зарядить носовую пищаль ядром.
Ладья подошла к борту корабля без происшествий. Сверху что-то прокричали по-иноземному. Ничего не поняв, Матвей прокричал в ответ:
— Я казачий десятник, Матвей Бряга, представляю порубежную охрану государства Российского. Хочу встретиться с капитаном корабля.
С минуту продолжалось молчание, затем сверху бросили веревочную лестницу. Матвей взобрался на палубу корабля. Живую натуру казака раздирало любопытство. Все он видел впервые. Огромные мачты, бесчисленные реи, паутина канатов и лестниц. Все это поражало и приводило в изумление. Его окружило несколько десятков моряков. Злые, настороженные, в лучшем случае любопытные глаза смотрели на него со всех сторон. Матвей поправил одежду, пистолеты, грозно торчащие из-за пояса, и положил руку на эфес большой казачьей сабли. Среди разноцветной команды корабля, одетой как попало, в рваные одежды, он выглядел весьма не плохо. Здоровенный матрос с дудкой на шее пригласил жестом следовать за ним и повел к корме, где в глубине надстройки оказалась каюта капитана.
Капитан и с ним несколько человек, судя по одеждам, господа знатные, ожидали Матвея Брягу уже в каюте. Раскланявшись с десятником, они усадили его за стол и расселись сами. Нетерпеливый Матвей, боясь, что ему не дадут высказаться, начал переговоры первым. Он говорил быстро и долго. Рассказал про Обдорский таможенный пост, про голову Обдорского — князя Василия Шорина, о правилах получения разрешения на торговлю, уплаты десятины, правилах торговли, перечислил запрещенные товары. Словом, говорил много и обо всем, что знал. Иноземцы слушали его очень внимательно, даже иногда кивали головами. Капитан расстелил карту, ткнул в нее пальцем и произнес слово Обдор. Матвей догадался, что он хочет, и не без труда на иноземной карте указал место нахождения городка. Потом говорил капитан. Говорил на голландском языке, тоже очень много и долго. Матвей слушал внимательно, из уважения кивал головой, и все ожидал, когда же кто-нибудь будет переводить. Но капитан закончил говорить, а никто не перевел даже слова. Все иноземцы встали, раскланялись, а здоровенный матрос с дудкой отвел Матвея опять к веревочной лестнице и указал вниз, предлагая спуститься обратно в ладью. Бряга, спускаясь в ушкуй, лихорадочно пытался сообразить, провел он переговоры или нет.