Лоуренс Уотт-Эванс
За Василиском
ПРОЛОГ
— Я устал от всех этих смертей и умираний.
Оратор — огромная, облачённая в доспех фигура почти семи футов ростом — стоял в узком устье небольшой пещеры на вершине заснеженного и усыпанного каменным крошевом холма. Даже издалека наблюдатель мог бы заметить, что в угасающем свете заходящего солнца его глаза блестят недобрым красным светом, выдавая в нём не человека, а нечто иное. Он разговаривал со сгорбленным, скрюченным существом, одетым в лохмотья, которое стояло в устье пещеры, на краю непроницаемого мрака внутри, и её лицо и фигура были едва различимы в тусклых сумерках. Она была сгорбленной, усохшей от возраста. Лицо её было искажено и изломано, зубов не было, один из золотистых глаз ужасно щурился, но она явно принадлежала к той же расе, что и высокий воин.
— Смерть повсюду, — ответило дряхлое существо.
— Я знаю это, Ао; я бы хотел, чтобы это было не так.
Старуха, к которой обращались как к Ао, просто пожала плечами, и воин продолжил: — Это делает жизнь бессмысленной — знать, что я и все, кого я знаю, умрём и уйдём, как будто меня никогда и не было. Он сделал небольшую паузу, а затем продолжил.
— Я хотел бы иметь возможность совершить какой-нибудь подвиг мирового значения, изменить природу вещей, чтобы все оглядывались назад через тысячелетия и говорили: «Это сделал Гарт». Я бы хотел изменить безразличную вселенную так, чтобы даже звёзды откликнулись на мой уход, чтобы моя жизнь не была ничтожной.
Ао неловко заёрзала.
— Вы — Лорд и воин, о чьих деяниях будет вспоминать не одно поколение.
— Я известен лишь в крошечном уголке одного континента; и даже там, как ты сама говоришь, меня будут помнить лишь век или два, мгновение в жизни мира.
— Чего бы вы хотели от нас, моей сестры и меня?
— Может ли смертное существо изменить ход событий?
— Говорят, это удел богов; если боги — беспочвенный миф, в который некоторые верят, то это удел Судьбы и Случая.
Гарт, видимо, ожидал такого ответа; он выдержал лишь небольшую паузу, прежде чем сказать: — Тогда я хотел бы, если не изменить мир, то хотя бы, чтобы мир помнил меня. Я хочу, чтобы моё имя было известно до тех пор, пока хоть кто-то будет жить, во веки веков. — Возможно ли это? Он уставился на уродливую каргу, его обычно невыразительное лицо было сосредоточенным.
Она бесстрастно посмотрела на него и медленно ответила: — Вы хотите, чтобы вас помнили на протяжении всей истории, с этого момента и пока существует мир?
— Да.
— Это можно сделать. Судя по её тону, она явно не хотела говорить.
— Как?
— Отправляйтесь в поселение под названием Скеллет и найдите там Забытого Короля; подчинитесь ему, слушайтесь его беспрекословно, и то, что вы пожелали, исполнится.
— Как мне найти этого Короля?
— Его можно найти в Королевском Трактире, одетого в жёлтое тряпьё.
— Как долго я должен служить ему?
Ао глубоко вздохнула, помолчала и сказала: — Вы утомили нас своими вопросами, и мы больше не будем отвечать. Она повернулась и скрылась из виду в темноте пещеры, в темноте, которая скрывала её сестру Та и их скромное жилище.
Воин почтительно замер, пока Оракул удалялась, затем повернулся на восток, туда, где последние лучи солнца освещали покрытый льдом порт Ордунина и холодное море за ним, и задумчиво стал спускаться по склону холма.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Поселение Скеллет — северный предел человеческой цивилизации, вечно голодающее скопление фермеров и ледорубов. Оно уменьшалось с каждой последующей десятимесячной зимой. Его существование в равной степени зависело от коз и сена фермеров и от сокращающейся торговли льдом для охлаждения напитков богатых дворян на юге. Эта торговля приносила приходящей в упадок общине те предметы первой необходимости, которые они не могли получить на своей земле, но с каждым годом их становилось всё меньше, поскольку всё меньше ледяных караванов выживало после разбойников и банкротств.
Хотя Скеллет был повсеместно признан пределом человеческой цивилизации, и людей, и цивилизацию можно было найти дальше к северу. Люди, однако, были либо кочевниками, пасущими коз на равнинах и в предгорьях, либо охотниками — варварами и трапперами с заснеженных гор, которые слишком увлекались разбоем и убийствами и вряд ли могли быть названы образчиками цивилизации; их цивилизация была цивилизацией Сверхлюдей — Оверманов Северной пустоши, загнанные туда расовыми войнами трёхсотлетней давности, они, несомненно, не были людьми.