Барон впадал в ярость, совершенно не похожую ни на хмурую угрюмость, ни на улыбчивую учтивость, которые Гарт видел до сих пор, и Оверман начал сомневаться, в своём ли уме этот человек. Конечно, столь разрозненные настроения не совсем нормальны для одного человека!
— Боги… Я правил этой маленькой мусорной кучей. Я пережил две дюжины десятимесячных зим и вонючих летних месяцев, и с меня более чем довольно! Другие Бароны насмехаются надо мной. Ни один не соизволил посетить эту дыру, опасаясь подхватить воспаление лёгких, а когда я их навестил, меня усадили в конце стола, как простолюдина! Я также не могу надеяться улучшить своё положение за счет улучшения Скеллета, потому что здесь нечего улучшать! Город был построен как пограничная цитадель во время Расовых войн и с тех пор пришёл в упадок. Здесь нет денег. Я не могу позволить себе ни Замка, ни Двора; каждая монета от налогов уходит на содержание трёх десятков моих гвардейцев, которые являются посмешищем для каждой армии в Эрамме!
Барон распалил себя криком. Теперь его голос понизился до низкого и зловещего тона.
— Послушайте, Гарт, с меня хватит. Так или иначе, я изменю Скеллет или покину его. Следующий караван доставит письмо от меня Верховному Королю, в котором я предлагаю свои услуги и определённые виды магии в любой войне, которую он выберет. Если он проигнорирует это, я найду себе применение; с василиском я смогу взять всё, что захочу. Я могу стать Королём Эрамма, если захочу. Если же я отдам вам василиска, то останусь никем, никчёмным владыкой ещё более никчёмной земли. Какой компромисс вы можете мне предложить? Он сверкал своими льдисто-голубыми глазами почти так же грозно, как Гарт своими огромными красными.
Оверман не нашёлся, что ответить.
Гнев Барона утих, и он, казалось, ушёл в себя, снова погрузившись в своё мрачное молчание. Казалось, ему потребовалось усилие, чтобы приказать своим людям: — Взять его.
Люди, стоявшие за Бароном, обошли его и бросились вперёд, но остановились на расстоянии вытянутой руки от меча Гарта; те, что стояли на лестнице, тоже не нападали, видимо, не желая сближаться в таком тесном помещении.
Гарт рассмеялся, отчасти искренне забавляясь их робостью, а отчасти, чтобы ещё больше запугать их. Он поставил ногу на шею своего пленника и объявил: — Я убью этого человека после того, как разделаюсь с остальными, не раньше.
Один из людей на лестнице набрался храбрости и с криком бросился на него. Гарт ударил по руке нападавшего плоской частью своего меча и отправил в полёт его собственное оружие. Оказавшись внезапно обезоруженным, человек перевёл атаку в верхний захват.
Гарт ударил его по голове плоской частью топора, и тот, потеряв сознание, отлетел к стене и повалился на пол.
Гарт несколько секунд боролся, чтобы сохранить равновесие, и ему это удалось, он шагнул вперёд, чтобы встать прямо над людьми, один из которых был в сознании. Как только он это сделал, то оказался втянут в бой: два коротких меча обрушились на него в рубящем ударе.
Он уклонился от одного, парировал удар другого и быстрым выпадом пробил остриём своего клинка плечо одного из них. Стражник упал и забился в агонии, а Гарт выдернул оружие как раз вовремя, чтобы отразить ещё один удар в бок. Удерживая меч нападавшего, он поднял топор, который держал в левой руке, и ударил им по запястью за рукоятью. Солдат выронил меч и отшатнулся назад.
Тогда другие двинулись на смену поверженным товарищам, и Гарт воспользовался этой возможностью, чтобы крикнуть: — До сих пор я был милосерден. Следующий человек умрёт!
Предупреждение возымело немедленный эффект, поскольку наступающие остановились в нерешительности.
— Я не хочу никого убивать, но и не желаю быть побеждённым. Отойдите! Произнося эти слова, Гарт мысленно похвалил себя за то, что встретил врагов за углом, где они не могли подойти массово и окружить его. — Барон, это не принесёт вам ничего, кроме резни. Вашим людям меня не взять!
— И вам не уйти. Голос Барона был тихим, в отличие от крика Гарта, но то, что он сказал, с лихвой компенсировало это, ибо Оверман знал, что это правда. Он мог зарубить любого, кто приблизится к нему, на месте, но если он выйдет из-за угла, его окружат и убьют. Тупик.
В конце коридора рядом с Бароном внезапно возникло движение. Кто-то вошёл и шёпотом обращался к своему господину. Гарт не смог разобрать ничего, кроме слова — зверь.