— Там, внизу, — пояснил Джонг, — Увидев меня, он проводил меня до дна. Понял, что я делаю. И дал мне это. Свое оружие…
— С какой стати?
— Предложение мира. Что бы это еще могло значить?
Нери сплюнул на палубу.
— Мир с этими погаными каннибалами?
Джонг расправил плечи. Скафандр, который больше его не защищал, казался теперь нестерпимой тяжестью.
— А если бы ты был обезьяной, ты бы не был каннибалом?
Нери непристойно выругался, но Регор жестом заставил его замолчать.
— Да, речь идет о другом виде. Согласно науке, ты прав. Но эти убийцы обладают разумом. Нельзя есть другое разумное существо.
— Так однако делали. И люди — тоже, — возразил Джонг. — Чаще это делалось в знак уважения или любви, чтобы поглотить часть живительной силы другого человека. И в любом случае, откуда им было знать, кто мы такие? Когда он увидел, что я пришел забирать нашего мертвого, он отдал мне свое оружие. Как еще он мог выразить свое сожаление и признать, что мы братья? Может быть, он буквально признал этот факт — после некоторого размышления? Но я не думаю, чтобы у них была столь древняя традиция. С него хватит, что он согласился, что мы такие же, как они, потому что тоже заботимся о своих мертвецах.
— На что это ты намекаешь? — выпалил Нери.
— Да, что это у вас там за дискуссия? — вмешался Илмарай по радио.
— Подожди, — Регор вцепился в подлокотник своего кресла. У него пересекся голос. — Уж не хочешь ли ты сказать, что…
— Именно, да, — настаивал Джонг. — А кем еще они могут быть? Как могли такие большие млекопитающие с головным мозгом и руками появиться на нескольких островах? Как какие-то аборигены уничтожили бы колонию, вооруженную атомным оружием? Мне приходило в голову восстание рабов, но оно тоже маловероятно. Зачем бы им понадобилось держать столько рабов, если у них были кибернетические машины? Нет, пловцы — это колонисты. Это не может быть никак иначе.
— Не может? — усомнился Нери.
Илмарай сказал в свой микрофон.
— Вполне возможно. Если я не ошибаюсь. Homo Sapiens развился из неандертальцев за период порядка десяти — двадцати тысяч лет. При малой численности населения на дегенерацию могло уйти гораздо меньше времени.
— А кто говорит о дегенерации? — перебил Джонг.
Нери указал на голову с открытыми глазами, лежащую на палубе.
— Она.
— Это был несчастный случай. Уверяю вас, недоразумение, — сказал Джонг. — Мы сами его вызвали, когда так обрушились на эту планету. Произошла не дегенерация, а адаптация. Поскольку колония стала все более зависеть от моря, они мутировали, те, кто лучше всего приспосабливался к окружающей среде, имели больше детей. В статичной цивилизации не могли заметить, что происходит, пока не стало слишком поздно. Потому что новые люди обрели свободу на всей планете. Будущее оказалось за ними.
— Да, будущее дикарей.
— Они не могли пользоваться цивилизацией нашего типа. Для этого мира она не подходит. Если вы собираетесь провести большую часть жизни в соленой воде, электрические приборы вам ни к чему. Кремень подойдет вам куда лучше, чем металл, который надо добывать из руды да еще и плавить.
— Или, может быть, они утратили часть своего разума. Я в этом сомневаюсь, но даже, если это так, что из того? Нам никогда не доводилось встречать Старшие расы. Возможно, разум на самом деле не является главной целью развития цивилизации. Я лично думаю, что эти люди поднимаются по лестнице эволюции своим путем. Но это нас не касается. — Опустившись на колени, Джонг прикрыл глаза Монса. — Нам было дано право искупить свое преступление, — тихо добавил он. — Самое малое, что в наших силах — простить их за то, что они сделали. Не так ли? И… Мы не знаем, остались ли другие человеческие существа, в каких-нибудь других мирах, кроме нас и них. Нет, мы не можем их убить.
— Тогда зачем они убили Монса?
— Они дышат воздухом, — объяснил Джонг, — и, несомненно, им приходится учиться плавать, как ластоногим, у которых это тоже не получается инстинктивно. Так что им нужны свои лежбища. И наверное таким местом была эта коса. Партия особей мужского пола поплыла вперед, чтобы удостовериться, что место в порядке. Они заметили какие-то странные и ужасные существа, разгуливающие там, где у них должны родиться дети, и им пришлось набраться мужества и напасть на них. Извини, Моне, — шепотом закончил он.
Нери рухнул на скамью. Снова воцарилась тишина.
Наконец Илмарай объявил:
— Я думаю, ты нашел ответ. Мы не должны здесь оставаться. Возвращайтесь немедленно, мы снимаемся.