Десяток генералов, включая Реброва и командующего гвардейцами Родзинковского, сидели тут же – в первом ряду, но они были вроде как зрители – считалось, что судить меня должны равные, а высокое начальство не при чем. Ну-ну, посмотрим… Представление обещало быть интересным.
Сначала я ответил на формальные вопросы. Да, я подполковник Татьяна Алексеевна Дергачева, командир отдельного триста второго батальона боевых магов. Крещеная, православная. Виновной ни по одному из пунктов обвинения себя не считаю, уронившей честь мундира – тоже. Встречные обвинения? Нет, не выдвигаю – подлецы получили от меня по заслугам, а дважды за одно то же наказывать не по-христиански. Имею ли желание сообщить о себе суду что-то дополнительно? Нет, не имею.
Затем председательствующий на суде полковник-пехотинец опросил полковника Ивачева и штабс-капитан Калинского и предложил гвардейцам немедленно перейти к сути дела. И тут начался самый цирк.
Судья-гвардеец вдруг заявил, что до обсуждения дела об оскорблении все присутствующие должны ознакомиться с моральным обликом обвиняемой, чтобы лучше представлять, с насколько павшей и греховной личностью они сегодня имеют дело. Поэтому он настаивает на выступлении свидетелей обвинения. Председатель не возражал, а вот Валк тут же выступил против, заметив, что тут собрались офицеры, а не священники и до морального облика Дергачевой ему лично дела нет. Офицер она блестящий, а пансион для благородных девиц находится по другому адресу. Представитель спецотдела его поддержал и кавалерист неожиданно тоже, при одобрительном гуле зала. Сразу же вышла патовая ситуация – три голоса против трех, и лишь заявление гвардейца о том, что эти показания необыкновенно важны для следствия, заставили председателя дать слово Клобичу и Ваузе.
Тем пришлось откровенно плохо. Одно дело врать газетчикам и другое дело – лгать перед лицом обвиняемого, в зале полном людей, в том числе магов из моего батальона. Да и вопросы судей не давали разгуляться фантазии. – Дергачева пьет? Вы лично ее в пьяном виде видели, или наблюдали, как она это делает? Где и когда конкретно, при каких свидетелях? Ах, это ваше оценочное мнение и вы не можете вспомнить всех деталей? А может быть проблема в том, что она ваш командир и чем-то вам лично не нравится? Срывается на подчиненных и оскорбляет их? Правда? А вот у нас целое коллективное письмо от магов, где все это называется ложью. Есть и заключение от медиков о том, что признаков постоянных запоев у обвиняемой нет – слизистая горла здоровая и не имеет следов от характерного частого спиртового ожога, реакции в норме. И вообще, будем говорить откровенно – ваши показания против Дергачевой единственные, а вот под характеристикой о ее достойном офицера поведении подписались десятки знающих ее по службе и в быту людей. Они все лгут?
– Говорите, что подполковник запугала подчиненных в батальоне и бесчинствует? – Неожиданно вмешался в опрос свидетелей кавалерист. – Что за бред? Мы о ком говорим, о русских боевых летающих магах или о детях малых? Я был в окружении во время суомской кампании и видел их в деле. Нас тогда с передовым отрядом суомы поймали в огневой мешок по дороге в Яваталлаа. От трех эскадронов осталось с полсотни человек, мы отстреливались из-за трупов лошадей. Я думал уже все, отвоевался… Десяток магов во главе с Дергачевой разнесли северян, оседлавших дорогу за нами в считанные минуты, и вывели нас из кольца, прикрыв огнем. Там такое было… Гром и молнии, земля горит, суомы бегут врассыпную как мыши от кота. Если этих офицеров можно так легко запугать, то я даже не знаю… Элитных фронтовиков, магов, каждый из которых может сам вжарить заклятьем обидчика? Не верю. Как и прочим вашим россказням господа…
А я наконец-то вспомнил кавалериста. Действительно, было такое. Мы возвращались с задания и увидели попавших в ловушку своих бойцов, ну и помогли им конечно… Я уж и забыл об этом, таких случаев во время суомской кампании было немало. А оно вон как все повернулось.
Короче говоря, мне даже оправдываться толком не пришлось. Все обвинения в пьянке и аморалке слетели с меня сами собой после голосования, мне даже не предоставили слова в свою защиту. Четыре голоса за "немедленно оправдать": от флота, от спецотдела, от кавалерии и от артиллерии, при явном одобрении зала. Председатель – пехотинец воздержался, и гвардеец с его голосом "против" остался в явном меньшинстве. У газетчиков карандаши дымились в руках, с такой скоростью они писали что-то в своих блокнотах.