С военным министром получилось иначе. Командующий Питерским военным округом генерал-лейтенант Ташенков получил это назначение, заменив попавшего в плен к суомам, а потом под трибунал Носенко. Генерал он был боевой и неплохо отличился на последнем этапе суомской кампании, но на свою беду сразу же не сошелся во взглядах с начальником генштаба и военным министром. Как сказал мне Ребров – всему виной оказалась история с некачественным обмундированием и плохим снабжением округа. Ташенков на совещании в генштабе публично возмутился, что все лучшее достается расквартированным в столице гвардейцам, а ветераны суомской кампании до сих пор ходят в рваной форме и снабжаются по остаточному принципу, после чего своей властью попытался призвать интендантов в министерстве к порядку и изменить схему снабжения. Но его инициатива была благополучно утоплена, а сам он записан правительственными либералами в неблагонадежные, после чего окончательно рассорился с начальством. Зато с Ребровым Ташенков вполне нашел общий язык… Так что военного министра, полного генерала Вишевского, мои маги прихватили без его личной охраны и адъютантов. Ташенков всего лишь позвонил ему и заявил, что отказывается подписывать документы о денежном аттестате гвардейцам. А если господин военный министр возражает, то пусть приедет и выскажет свои возражения ему лично…
Багровый от гнева Вишевский незамедлительно приехал к командующему округом и, войдя в кабинет Ташенкова, хлопнув с порога дверью начал орать на генерала, брызжа слюной. Там-то его и прихватили четверо моих магов под командой Юли. Отобрали кобуру с пистолетом и, показав предписание, заявили, что должны срочно доставить на совещание к императору. Ташенков лично провел магов в свой кабинет и проследил, чтобы у министра не было возможности кому-то звонить и что-то приказывать.
В Зимний дворец членов исполнительного комитета от либерально-народного блока доставляли по одному, и сразу же вели в кабинет для совещаний по коридору, охраняемому бойцами спецотдела Реброва, личной охраной Николая и моими магами. Под конвоем, словно арестованных, хотя пока никаких обвинений им не предъявляли. Я полагал, что это поможет либералам проникнуться ситуацией должным образом и немножко поубавит спеси, настроив на нужный лад. Самое интересное началось за закрытыми дверями.
Когда все собрались, первым взял слово Николай. Сев во главе длинного стола для совещаний, за которым разместились члены комитета, он напомнил собравшимся, что император не имеет права голоса в правительстве и не обладает исполнительной и законодательной властью. Но право чрезвычайного созыва комитета безопасности в случае угрозы отечеству за ним осталось. Как у гаранта государства, согласно подписанному совместно с военно-народным правительством манифестом "О власти в Российской Империи". И сейчас как раз такой случай.
– Не понимаю, о чем идет речь Ваше Величество – тут же возразил ему Выпин. – Вы сильно преувеличиваете случившееся.
Председатель хоть и был слегка выбит из колеи, но держался уверено. Подтянутый, в строгом черном костюме-тройке, он говорил громко и уверенно, прохаживаясь перед сидевшими за столом членами комитета и активно жестикулируя.
– Вы говорите, подполковник Дергачева смогла оправдаться? Рад за нее. Но что она делает здесь, в кабинете для совещаний Зимнего дворца, зачем ее сюда пригласили? Зачем было нас всех собирать в столь сжатые сроки и столь грубым образом? Почему вы слукавили, Ваше Величество, позвав меня во дворец на личную встречу? Как председатель комитета и правительства я считаю, что это собрание не только не соответствует установленной процедуре, но и просто бессмысленно. Никакой угрозы отечеству нет и в помине. Ваше Величество, я понимаю, в вас просто возобладали эмоции. Давайте встретимся завтра, в доме правительства, как положено. Тогда совместно все обсудим на холодную голову.