– Я принимаю приглашение к беседе, сестра, – наконец учтиво сказала Таня, изрядно удивив меня таким ответом. Она даже изобразила головой короткий поклон. – Недалеко отсюда есть небольшая рощица у поля, предлагаю устроить привал там. Батальон – повернулась она к своим магам. – Отставить атаку, но держаться в готовности. У нас дипломатические переговоры с русскими.
Посередине рощицы нашлась полянка, со следами старого кострища и поваленным сухим бревном. На нем мы и расселись вдвоем с Таней, разведя небольшой костерок и отослав своих подчиненных к опушке. Две Тани, две близняшки – сестрички одного возраста. И два совершенно разных человека.
– Кофе будешь…сестра? – Спросил японец, вытащив из кармана своего безразмерного комбинезона маленький термос и отвинчивая колпачок.
– Не…я чай люблю, послаще да покрепче, – достал я свой термос. – Но знаешь, давай сейчас твое кофе. Интересно мне, с чем ты его завариваешь, что оно тебя так вставляет.
– Просто старая привычка, – слегка улыбнулся японец, наливая мне ароматную жидкость в стаканчик. – Еще с той жизни. Его в офисе все литрами пьют, вот и привык. Знаешь, как я по кофе в приюте скучал, пока до офицера не дослужился, чтобы его себе позволить? Ладно, давай тогда я твой чай попробую. Какой сорт предпочитаешь?
– Екатеринодарский, с Кубани, – ответил я. – Весьма неплох, как по мне. А меня после приюта все время на сладкое тянет. Как вспомню свои первые годы впроголодь, лишний кусок хлеба было за счастье достать… На держи чай.
– Понимаю тебя, сестричка, – серьезно сказал он. – Сам через это прошел.
Какое-то время мы молча пили горячую жидкость, сидя рядом бок о бок и глядя на огонь.
– Рассказывай, – наконец тихо сказал японец. – Ты меня нашел, ты больше знаешь, тебе и начинать. Ты ведь знал, что я с батальоном буду здесь и сейчас над промзоной, иначе не застал бы меня врасплох.
– Хорошо, – кивнул я. – Пара моментов для уточнения. Ты японец, работал в две тысячи тринадцатом году в одной из крупных корпораций, уволил какого-то бедолагу, который за это толкнул тебя под поезд. Далее ты не сошелся с небесами во взглядах на атеизм и поэтому оказался здесь, сиротой в приюте. Верно?
– В целом так, – ответил он. – А ты?
– А я Леха Дергачев. Русский, инженер, две тысячи семнадцатый год. Послал подальше одного придурка, которому срочно были нужны деньги, а он толкнул меня под электричку. На небе попросил о снисхождении за грехи и мне его явили… Далее я очнулся подкидышем в бедный детский приют в России, жизненный старт тот же что у тебя. Магический дар, многократно усиливающийся от молитвы, у нас, думаю, также одинаковый. Как видишь, я тоже предпочел армейскую карьеру.
– Что-то я о тебе слышал, – задумчиво протянул японец. – Но не придал значения, мне на фронте не до России было. Выходит зря. Интересно получается… Хорошо, а откуда ты узнал, что мой батальон сегодня будет здесь?
– У меня чуть больше информации, чем у тебя, – сделал я еще один глоток кофе. – Хороший у тебя напиток, мозги здорово прочищает. Не особо много, конечно… Но я знаю об этом мире чуть больше, чем ты. Только я тебе ничего не скажу, сам понимаешь почему…
– Потому что мы не друзья и возможно будет врагами, сестренка, – кивнул японец. – Понятно. – Он опять задумался, прихлебывая мой чай мелкими глоточками и смешно морща свое детское личико. – Ты можешь сказать, что нас ожидает в конечном итоге? И для чего все это существу икс?
– Не могу, – честно сказал я. – Не знаю сам. Я с существом икс не беседовал, и в него не верю. Я в Бога верю.
– Ясно. Тогда зачем ты искал встречи со мной?
– Есть официальная причина, – достал я из кармана карту и запечатанный конверт. – Россия претендует на восточную треть Дакии. Вот тут, на карте, все отмечено. Это аннексированные в прошлом году дакийцами наши земли и еще кое-что в качестве контрибуции. У меня четкий приказ – за красную линию войска империи не пускать, до подхода к ней наших сухопутных сил. Включая боевых магов Райха. Так же на нашей части бывшей Дакии военные и гражданские объекты не должны быть подвергнуты чужой бомбардировке. Это четкий приказ и мой батальон его выполнит. Надеюсь, ты сможешь доставить бумагу в штаб, и все решится полюбовно?
– Ладно, – взял документы японец. – Принял к сведению, мое начальство немедленно получит послание. Россия хочет воспользоваться ситуацией и поделить с империей Дакию?
– Не мое дело обсуждать приказы, – развел я руками. – Но это официальная причина встречи. Неофициально – я хотел лично познакомиться с тобой, раз уж нас двоих забросило в этот мир с одинаковыми телами и даром. И заключить что-то вроде личного пакта о ненападении и нейтралитете. Я надеюсь, Россия не будет воевать с Империей и нас не бросит в бой друг против друга прямой приказ. Если так – ничего не поделаешь, пусть выживет сильнейший, хотя думаю, в этом случае мы погибнем оба. Но ты видишь сам, война приобретает мировой масштаб. И ее разрастание уже не остановить. Возможно, нам придется встречаться на полях сражений как союзникам или нейтралам. Пусть твой позывной для моего батальона будет "Самурай". Я все равно о Японии ничего не знаю, кроме того, что там самураи с гейшами пьют сакэ под сакурой.