"Понты дороже денег", – подумал я про себя. "Аристократы, блин… Лучше бы хорошенько отметили в училище своим коллективом, без чужих ушей, а потом бы вы пошли продолжать веселье в бордель на Лиговку, а я, как хорошая девочка, домой баиньки". Чем-то мне не нравилась намечающаяся грандиозная пьянка, но отказывать бойцам не хотелось – обидятся.
Когда мы с Юлей и Пашкой, отпустив извозчика, подошли к сияющему огнями шикарному зданию отеля, я почувствовал неловкость и желание повернуть назад. Не привык я к бурной светской жизни, что поделаешь. В прошлой жизни мне по дорогим кабакам мотаться было некогда, да и особо не на что, а в этой жизни большую ее часть я бедствовал в приюте. В последний год, конечно, все изменилось, но старые привычки остались. Швейцар при входе кланяется каждому из нас в пояс, а мне неприятно видеть такое раболепие. В фойе гардеробщик помогает снять шинель, а я не могу, как Юлька, стряхнуть ее легонько с плеч барским жестом прямо в подставленные руки халдея – таким штукам не научен, как-то стыдно. Да еще низкий рост мешает. Меня хоть и пытались в деликатной форме учить манерам, но не в коня корм, я все больше с винтовкой летал. Эх, Леха – опозоришь ты батальон на светском мероприятии. Ну какой из тебя поручик Ржевский? Ни мазурки лихо станцевать, ни правильно лобстера с помощью специальных вилок и ножа разделать, ни штоф водки на спор выпить – ни хрена ты не можешь. За девушками приударить? Тут вообще все грустно… Дрянь ты, а не офицер, только колдовать и умеешь, – самокритично думал я, входя в ресторан.
Но потом, когда все расселись за столами и провозгласили первый традиционный тост за здравие Его Императорского Величества, дело пошло легче и мое стеснение прошло. Вторым тостом я поздравил батальон с успешным завершением кампании и наградами, выпив шипучего лимонада из фужера для шампанского, потом мы в мертвой тишине, стоя и не чокаясь, подняли третий тост за павших товарищей, и тут уж я пригубил немного вина – иначе нельзя. Потом выпили за что-то еще, затем офицеры подняли тост за своего командира и мне пришлось ходить вдоль зала с бокалом полным лимонада, чокаясь с магами, при этом каждый хотел сказать мне что-то хорошее лично, от чего я немного размяк… Затем были тосты от каждой эскадрильи… короче, вечер начал набирать обороты.
Салаты были отменны, копченый осетр неплох, черная икра вкусная. Заливное и блины, пирожки всякие, расстегаи, ветчина "со слезой", колбаса и сыр десяти сортов – все украшено зеленью на больших расписных фарфоровых тарелках. Стол ломился от угощения, благо великий пост кончился на прошлой неделе – гуляем. Отдал я должное и жареному гусю с мочеными яблоками, и пожарским котлетам – мой живот туго набился вкусностями, словно маленький барабан. И ведь еще не дошло до сладкого… До моих манер дела не было решительно никому – тут все знали Таню и принимали ее такой как она есть. Как сказал, поднимая рюмку с водкой, Пашка – выпьем, господа офицеры, за нашу Таню, самую волшебную девочку в мире. Без нее нам братцы, куковать бы до сих пор в подпоручиках.
В общем, мне стало хорошо и без вина. Я разговаривал с сидевшими рядом и потихоньку хмелеющими Пашкой и Юлей, тянул из фужера свежий лимонад, слушал музыку и наслаждался жизнью пребывая в самом хорошем расположении духа.
А зря. От грядущих неприятностей меня отдаляли лишь несколько минут…
Глава 20. Честь мундира
Из зала ресторана в фойе отеля я вышел по совершенно банальной причине, – выпитый за вечер лимонад, пройдя в организме положенный ему путь, настоятельно просился наружу. Бросив Юле короткое: "отлучусь на секунду", я встал из-за стола и, слегка покачнувшись, направился к выходу. Заветные двери с надписями "Для господ" и "Дамская", находились в отдельной нише чуть дальше по коридору, невдалеке от стойки рецепции. Оказавшись на ногах, я с неудовольствием заметил, что все же слегка захмелел от одного-единственного небольшого бокала легкого вина. Бывает такое – пока сидишь за столом, тебе кажется, что ты ни в одном глазу, а как только поднялся и куда-то пошел, то понимаешь, что уже прилично нагрузился. В голове неожиданно приятно зашумело и все поплыло словно в легком тумане, мои движения стали резковаты. Блин, в прошлой жизни я бы этого выпитого бокала попросту никак не заметил, – что он был, что его не было. Издержки Танечкиного тельца давали о себе знать – когда у тебя вес как у котенка и возраст девочки-школьницы, пить нельзя совсем, нисколько. Хорошо, что навыки самоконтроля в любом состоянии у меня остались с прошлой жизни, поэтому проблем, в общем, нет – протрезвею, всего и делов. Но впредь придется соблюдать строгий сухой закон. Никаких тебе, Леха, мужских удовольствий в новом мире не досталось, – думал я, выходя в коридор.