В общем, позиции обвинения начали трещать еще до суда. Как по мне, так инициаторы этой кампании, продумав детали, не учли главного – конфликт это всегда столкновение реальных, а не дутых авторитетов. Люди выбирают в нем не сторону того, кто формально прав и формально более авторитетен, а того, кому они сочувствуют. Был бы жертвой подставы, скажем, богатый и важный чиновник – простой народ бы поверил любой гадости, которую про него напишут, потому что реального авторитета у него нет и его никому не жалко. А вот в конфликте девочки-сиротки Тани, боевого офицера-орденоносца с кучей заслуг, и гвардейцев-аристократов, симпатии публики были скорее на стороне Тани. Как оказалось, я вполне себе народная героиня.
– А ведь все не так плохо Таня, – сказал мне через неделю Ребров, заглянув как-то утром к Авдотье Павловне. – Настроения такие, что до твоего увольнения дело вряд ли дойдет. Думаю, все обойдется строгим внушением.
– Обвинение рассыпается? – горько усмехнулся я, продолжая лежать на диване, закутавшись в халат.
– И это тоже. Хотя офицерский суд не столько смотрит на формальные доказательства, сколько решает вопрос доверия офицеру после произошедшего. Но и с тем что есть… В войсках тебе сочувствуют, во флоте – тоже, их представители тебя топить не будут. Аморалку по одной фотографии доказать трудно, а все остальное – сплетни. Оскорбление старшего по званию? Судя по материалам детектива Вейнера и показаниям портье – гвардейцы сами коньяк принесли и выпили, недаром они отказались сдавать отпечатки пальцев. Значит, были пьяны, а разбираться, что кому с пьяных глаз оскорбительного послышалось – дело сомнительное… Остается сам факт драки, что, конечно, плохо, но учитывая твои прошлые заслуги и то, что Ивачев и Калинский во время инцидента находились навеселе… Думаю, отобьемся.
– Ну-ну, – протянул я в ответ – спасибо, ваше благородие, за поддержку. Чайку не хотите?
– Чайку не хочу, – помотал головой Ребров. – А ты хотя бы встать с дивана не желаешь, пока с тобой командир беседует? Такое ощущение, что все, что я тебе говорю, тебе неинтересно.
– А зачем мне вставать, Матвей Филиппович? Я не при исполнении, мне и так уютно, – взял я отложенный на спинку дивана роман. – Лежу себе в тепле и покое, книжку читаю.
– И что за книжку изволит читать подполковник Дергачева, пока ее друзья бегают как взмыленные, решая ее проблемы? – В голосе генерала лязгнул металл, но я демонстративно не обратил на это внимания. Пусть покипит.
– Роман Гончарина "Обломов". – Показал я генералу обложку. – Занятная вещь, жизненная… Ладно, поговорили и хватит. Раз вы не хотите чаю, то спасибо за визит, Матвей Филиппович, до встречи, вас внизу слуга проводит… – Отвернувшись, я молча впился глазами в текст книги, буквально кожей чувствуя, как рядом злиться Ребров.
– Дергачева, блин, да что ты себе позволяешь!!! – Рявкнул побагровевший глава спецотдела, посмотрев на меня как солдат на вошь. Генерал активировал свой орб и заорал так, что стекла в комнате затряслись. – Что это такое?! Ты что делаешь, зачем хамишь?!
– Лежу, вашблагородие, – пожал плечами я. – Книгу читаю.
– Я вижу, что лежишь! Почему лежишь?! Почему ты в халате, а не в мундире?! Почему у тебя вид как у кисейной барышни!? Встать немедленно!!! Что это у тебя за сонная харя вместо бравой физиономии! Что за шуточки, Дергачева!!
– А вы на меня не орите, Матвей Филиппович, – спокойно ответил я, укутавшись в халат посильнее, когда генерал перестал кричать. – Мне, может, служить надоело, вот и привыкаю к гражданской жизни. Выгонят из армии и хрен с ним.
– Вот как? Надоело, значит, – нехорошо прищурился Ребров. – И куда ты пойдешь на гражданке? В империю к сестренке переберешься?
– Нет, – честно ответил я. – Здесь мне Николай личное дворянство пожаловал и неотчуждаемый орб, так что в России я себе на хлеб всегда заработаю. В Райхе же боевых магов не ценят совершенно, моя сестра тому примером. Мотается везде, закрывая собой все дырки на фронте, и всей радости ей с того – что майором досрочно сделали и цацку на грудь повесили. Зарплата у нее маленькая, да еще в качестве лабораторной крысы при тестировании оборудования используют. Нафига мне такой фатерлянд? Не хочу. Мне родные березки дороже!