- Напишешь рапорт, поручик? - Грозно рявкнул генерал, глядя на девчонку сверху вниз.
Настя, слегка задрожав перед толстяком, спрятала глаза в землю, а я почувствовал, что начинаю звереть по-настоящему.
- Никак нет, ваше превосходительство, - тихо произнесла она. - Не напишу.
- Да что вы все, сговорились? Ты дура!? - Побагровел Носенко. Потоптался немного, а потом повернулся ко мне.
- Может ты прикажешь своим офицерам, чтобы не они дурили, подполковник Дергачева? - Вспомнил он о моем существовании. - Если тебя так подчиненные уважают, то объясни им, что не надо губить свою жизнь и карьеру.
- Есть, - козырнул я. Подошел к строю и, активировав орб, немного взлетел над землей, чтобы быть повыше генерала. - Господа боевые маги, есть желающие добровольно покинуть батальон и служить под началом этого? - Я широко улыбнулся своим бойцам и показал пальцем на генерала. - Нет таких? Отлично. Господин генерал, желающих писать рапорта нет. У вас все? - Повернулся я к Носенко. - Если да, то позвольте откланяться, мне и батальону некогда. По плану у нас летная подготовка.
- В болоте сгною, девчонка, - прошипел мне генерал. "Ага, мы окончательно перешли на неформатное общение" .
- Сгноилка не выросла, толстый хрен, - тихо сказал я, так чтобы это слышал лишь Носенко. - Облезешь. "Ой, кажется, ближайшие офицеры в строю это услышали. А вот свита генерала -точно нет. На диктофон не запишут".
- Батальон, на взлет! - Отдал я команду, поднявшись еще чуть выше. - Приказывает подполковник Дергачева. Все айда за мной! И, полыхнув стартовым импульсом, я взлетел в небо, глядя как эскадрильи, одна за другой отрываются от плаца и занимают свой порядок в строю над училищем. Свита генерала замерла с закинутыми вверх лицами, сам Носенко что-то кричал. Да пофигу...добром с ним все равно не договоришься.
Генерал не соврал, в первой половине ноября батальон получил из генштаба приказ на дислокацию. Батальону предписывалось немедленно оставить училище и перелететь в небольшую деревеньку Нельма, близ озера Лача в Вологодской губернии и там ждать дальнейших приказов. И тут я понял, что имел в виду Носенко под "сгноить в болотах". Никакая это была не фигура речи, а самая что ни на есть реальность. Представьте себе ноябрь на севере, практически в лесу. Сотня магов, пара десятков специалистов из обслуживающего персонала и минимум оборудования, которое мы унесли буквально на руках. И небольшая деревушка в семнадцать дворов, рядом с озером. Холодно, периодически идет то снег, то дождь. Условий никаких - не выгонишь же хозяев из их домов, там и так семеро по лавкам? Кое как распихались вместе с крестьянами и скотиной под крышей... И все. Даже о снабжении батальона начальство не побеспокоилось, выделив нам лишь издевательскую сумму на закупку продовольствия у местного населения. Если бы оно было у него, это лишнее продовольствие. Прошел день, другой, третий, неделя, - приказов никаких, о нас словно забыли. Гордые маги во главе с легендарным подполковником значит? Посмотрим, как вы запоете, когда жрать будет нечего и крыша над головой протекает. Напишите рапорта о переводе, когда вам этот батальон хуже горькой редьки станет, никуда не денетесь, - примерно так я понимал ход мысли штабного начальства. И эти же нехитрые соображения объяснил своим офицерам, к чему скрывать правду? Народ не дурак, все всё понимают.
- Только хрен у них что выйдет, - добавил я, рассказав все своим комэскам. - Переживем и боеспособность сохраним. Батальон закрыть у них кишка тонка, а все эти политические игрища... Мы солдаты или кто? Сказано в уставе переносить стойко тяготы, значит, будем переносить. Все еще выправиться, без магов Российской армии не обойтись. Все наладится лучшим образом.
Сказать-то я сказал, но кошки на душе скребли. Скоро война с Суомией, а мы ерундой страдаем. И опять же - у меня в подчинении не серая пехота из крестьян, а аристократия. Они отличные парни и девчонки, но... На войне, это одно, а гнить под дождем и мерзнуть просто так, когда можно просто написать рапорт о переводе и здравствуй Питер и гвардейский статус... Как бы наиболее нестойкие не поддались соблазну. И что мне делать в этой ситуации?
"Соображай, Леха", - думал я, лежа в летном комбинезоне ночью на полатях в пропахшей дымом холодной хате и слыша, как завывает ветер в печной трубе. Что бы на моем месте сделала сестра Танечка? Наверняка японец попытался бы использовать какой-нибудь прием из своей менеджерской практики. А что могу я?
В голове вертелись разные мысли, но толку от них не было. Попытаться связаться с Ребровым, я же ведь не под арестом, верно? А толку, он наверняка в курсе, и так делает что может. Брать выше и пытаться достучаться до Николая? Нет...плохая мысль. Ныть и просить я не буду и точка. Батальон у меня героический, а я личность известная, можно сказать распиаренная. Нельзя свой имидж портить. Так-так, о чем это я? Имидж, пиар, слова-то какие, их тут и не знают особо... А что если?
- Пашка, - растолкал я через полчаса своего друга, лежавшего у стены на лавке, укрывшись старым зипуном. - Проснись, чудо вихрастое.
- Чего тебе Тань? - Сонно протянул он. - Только заснул...
- Да ты спи дальше. Только ответь сначала, у твоей мамы газетчик хороший на примете имеется?
- Возможно, - открыл со сна один глаз парень. - А зачем тебе?
- Да так... Кто-то же должен сказать обществу, что маги едины с народом, поскольку живут на скупые подачки его.
Глава 12. Новая война.
Готовил свою пиар-компанию я серьезно, отнесшись к предстоящему делу как к настоящей военной кампании. Первым делом я запасся гражданской одеждой для своих бойцов, потратив в окрестных деревнях на нее не только весь свой и Пашкин боевой денежный аттестат, но и заем от Авдотьи Павловны. Мы с Пашкой купили в близлежайщих деревнях и селах несколько десятков старых полушубков и зипунов, из которых крестьянки пошили для батальона гражданские летные комбинезоны. Получилось как надо: бедненько и коряво, но тепло и чистенько. То, что я задумал, в военной форме делать не стоило - не поймут, честь мундира превыше всего. Затем мы вместе с Пашкой сделали вечерний перелет в Питер и еще раз откровенно поговорили с Авдотьей Павловной, на тему ее знакомств с купцами и промышленниками Вологодской губернии. Она же к тому времени навела справки о подходящем газетчике. Дело начало набирать обороты и через несколько дней я переговорил сначала с коренастым, красномордым лесопромышленником Титом Савельевичем, а затем с молодым прощелыгой из популярного в провинции еженедельника "Русская Нива" Ваней Теренько, который писал очерки о крестьянской жизни под псевдонимом "Иван-народник".
Предложенная мною концепция поначалу повергла обоих в смущение. Тит Савельевич привык, что к нему нанимаются на работу разные артели лесорубов. Но маги-лесорубы были для него слегка чересчур... Ваня Теренько имел представление о заказном газетном материале, не мальчик. Но то, что материал для статьи можно сфабриковать целиком, не опираясь на конкретное событие, а создав информационный повод своими руками, было для него внове. Технологии работы с общественностью здесь были достаточно грубоваты, тонкостей журналистики постмодерна этот мир еще не знал.
К этому времени моему батальону в Нельме стало совсем невесело. Снабжения нет, продовольствие скудное, холодно, тесно и грязно. Да еще, наконец, выпал настоящий, глубокий снег и ударили первые серьезные морозы. Так что когда я собрал своих магов и предложил им немного поработать физически и магически, срубив деньжат для себя и батальона, никто не отказался. Мои бойцы, конечно, аристократы, но особенного презрения к физическому труду в здешней элите бывшей Российской империи не водилось. Царь Петр топором махал, а вы чем лучше? Тем более, что в тесном коллективе от слухов не убежишь - все догадывались: наша Танюха замышляет что-то хитрое и у нее есть план, а злость на начальство, загнавшее элитных магов в такие невыносимые условия, была сильна.