А Джей в это время занялся спасённой девушкой, та сидела в углу и молчала, хотя и была в сознании. Вид у неё был странный, глаза смотрели в одну точку, тёмная кожа побледнела до серого состояния, а из груди вырывалось тяжёлое дыхание с хрипами. А ещё она была очень худой, то ли она тяжело больна, то ли долго голодала, но второе маловероятно, здесь еда повсюду.
— Ты можешь говорить? — спросил Джей, стараясь не напугать девушку. Она и без того тряслась. — Мы — друзья, мы тебе поможем.
— По-по-можем? — каким-то заторможенным голосом проговорила она и подняла взгляд, тут её начали душить рвотные позывы, Джей сразу наклонил её на бок, чтобы блевать было удобно. Но из этого ничего не вышло, желудок её был пуст. Немного отдышавшись, она снова подняла взгляд на Джея и, просунув руку за пазуху, вынула пару мятых ассигнаций. — Вот, сорок баксов, пожалуйста.
Она снова уронила голову на грудь и тяжело задышала.
— И что мне с этим делать? — спросил Джей, с интересом разглядывая купюры в свете лампы. — Какая помощь нужна.
— Героин, — едва слышно выдохнула девушка.
— Это лекарство? — спросил снова Джей. — У нас есть с собой лекарства, но такого, вроде бы, нет. Чем именно ты болеешь? Можно попробовать поискать средство.
Он протянул ей пакет с таблетками, девушка жадно его схватила, начала рыться внутри, с надеждой перечитывая названия.
— Нет, не то, всё не то! — воскликнула она, отбрасывая пакет, говорила при этом почти ясно, только странный акцент сильно портил речь. Видимо, это и был тот самый английский язык. — Вы ведь военные, да? — она только теперь разглядела их форму, — у вас ведь должно что-то быть. Фентанил? Метадон? Что-то вы с собой носите? От боли?
Не дождавшись ответа, она снова опустила голову.
— Кажется, я понял, — сказал Джей, повернувшись к племяннику. — Это не болезнь.
— А что тогда?
— Наркомания, — произнёс дядя очередное умное слово. — Тяга к некоторым веществам. Я помню, как один мой товарищ начал курить опий, курил почти каждый день, напрочь выпадая из жизни. Деньги у него были, хватало, чтобы регулярно покупать зелье. Да только потом вышло постановление правительства, курильни закрыли, а тех, кто продавал отраву из-под полы, хватали и сажали в тюрьму. А когда наркотика в продаже не стало, тому парню было худо. Точно, как ей сейчас. Он и выглядел похоже, и готов был всё отдать за порцию этого дерьма.
— А потом?
— Потом, через неделю или больше, он немного отошёл, стал есть и пить, а через месяц стал обычным. Почти. Так будет и с ней. Наверное. Ну, или можно найти нужный препарат в аптеке.
— У вас ведь должно быть что-то от боли, — снова пробормотала она, укладываясь набок, казалось, сильная боль скрючивает её тело. — В аптечке… Вы ведь солдаты…
— От боли, — задумчиво проговорил Джей, хлопая руками по карманам. — От боли, пожалуй, есть.
Он вынул из кармана маленькую стеклянную пробирку и аккуратно высыпал щепотку порошка на лист бумаги, который сунул под нос «больной».
— Что это? — спросила она, открыв один глаз.
— Лёд, — ответил Джей, не вдаваясь в подробности.
— В смысле, мет? Да, давай, — она тут же ожила, подобрала выброшенные купюры, свернула одну из них в трубочку, после чего вставила её в ноздрю и через эту трубочку втянула носом порошок. Видно было, что такой способ употребления для неё не в новинку.
Несколько секунд ничего не происходило, Бутч помнил, как он от вдвое меньшей дозы чуть не упал, а тут измученная тощая девка. Она просто застыла, как соляной столп, только через минуту снова начала моргать, потом, наконец, выдавила из себя:
— Что это? — но ответить ей никто не успел, препарат начал действовать, отключая болевые, да и все прочие ощущения, а тело её безвольной куклой упало на подстеленное одеяло.
— Ну и пусть, — сделал вывод дядя. — Поспит немного, посмотрим, что будет завтра, попытаемся её вылечить, а если не получится, пойдём в аптеку за препаратами. Но лучше всё-таки вылечить. Ты закончил?
— Почти, — Бутч всё это время продолжал, не глядя, начищать потроха дядиной винтовки.
— Заканчивай, да пойдём спать. Завтра будет трудный день.
Отчего день будет трудным, он не объяснил, а Бутч не спрашивал. Когда с чисткой оружия было покончено, они погасили свет и заглушили генератор. Уже засыпая, Бутч расслышал снаружи знакомый топот тараканьих ног.
Глава четырнадцатая
На следующий день они не стали выходить раньше срока, предпочитая, чтобы тараканье воинство окончательно очистило улицы города. Проспали до десяти часов утра, спали бы дольше, да только девушка пришла в себя и начала тыкаться в темноте, пытаясь найти выход.