Кусок ягодного пирога не лез в горло. Неожиданно для себя самой Виржини почувствовала, что ее воротит от сладкого. «Мадемуазель, – вспомнила она вкрадчивый, но непреклонный голос семейного врача, – вы на прямой дороге к диабету. Я могу дать вам рекомендации, чтобы этого не случилось, но я почти уверен, что вы их проигнорируете так же, как и предыдущие. Я чту медицинскую этику, но когда пациент так упорно гробит себя – боюсь, я бессилен».
– Что-то не так? – спросила молоденькая официантка.
– Нет… все хорошо… – выдавила из себя Виржини. – Просто что-то… очень сладко.
– О, тогда позвольте вам предложить ягодный мусс! Он приготовлен без добавления сахара. Легкое и полезное блюдо.
Еще недавно Виржини только фыркнула бы – мол, все это диетическое питание для дурочек, отказывающих себе в удовольствиях. Но сейчас она ясно понимала, что от сладкого ее стошнит. Вот прямо на ее новое пальто и на пол кофейни. И тогда у младшей останется только милостыни попросить.
23.
Габриэль весь день была дома. В который раз она ловила себя на непривычном ощущении, что выходной – это не мучительные поиски занятий, а просто время, в которое можно и нужно отдыхать. Да, и даже не править статьи и не переписываться с доктором Темплом! Выпить маринесского чая с маринесскими же сушеными персиками, дочитать наконец «Когда кончится шторм», который она забросила со всеми событиями осени, а зря – роман отличный. А девушка-биолог, главная героиня, чем-то похожа на Амалию Враноффски.
Домашний терминал мигнул уведомлением. Габриэль засмеялась – вот только вспомнила… Амалия прислала фотографии, где они с Дарти плавали с дельфинами на биостанции во Вьентосе. Она оформила ему приглашение на участие в исследовании – ее подруга Розалинда Стивенс нуждалась в материале для работы по зоотерапии. Дарти ехидничал, что его сдали на опыты, но согласился. Плавать он умел чуть лучше топора, но Амалия время не теряла. Габриэль написала в ответ, чтобы были осторожнее с нырянием, и сама себя упрекнула: «Ты можешь хоть иногда не о работе?».
Зои тоже прислала фотографии из отпуска. Они с Асахиро давно вернулись, но Зои немедленно поглотила работа в клинике, а Асахиро не вылезал с тренировок с новым составом. Все семеро новичков оказались наслышаны и про «с ножом на плазму», и про «того супербойца, который в одиночку взял флагман», так что от перевода к Каррере сияли, как звезды. По счастью, в этом отпуске Асахиро все-таки ни во что не вляпался – Зои отдельно упоминала об этом в письме. «Но из их разговоров с Кирой я поняла только слово «чай»!». Ну правильно, там же почти соотечественники… С Ракуэна Асахиро привез в подарок Габриэль чуть не целый мешок чая, так что теперь и у нее был специальный чайный шкафчик. Хотя, конечно, до коллекции Ирмы… как же ее… Срезневской все равно было далеко. Габи порадовалась, что год спустя эта история уже вызывает у нее только улыбку.
Пришла с урока Флёр. Габи налила чаю и ей, а потом сидела и слушала, как Флёр упражняется на флейте. Когда она отложила инструмент, от входной двери вдруг раздался сигнал. «Кто там еще?» – недовольно проворчала Габи. Во-первых, они никого не ждали, во-вторых, после явления Аньес она нервно относилась к визитам без предупреждения. Вызвав изображение, она помрачнела еще больше – за дверью стояла зареванная Виржини.
– Ну и зачем ты пришла? – холодно поинтересовалась Габриэль по видеосвязи.
– Поговорить, – ответила Виржини. – С тобой.
– Слушаю. У тебя пять минут. Не уложишься – твои проблемы.
– Я не Аньес, – сдавленно всхлипнули в динамике.
– Ну да, ты не Аньес, – ядовито сказала Габи. – С ней тебе не тягаться. Только подбираешь крохи от ее махинаций.
Всхлипывания за дверью стали громче, но на истерику вроде не походили – обычный женский плач. Флёр жестом показала на кнопку сигнализации – мол, если что, успеем принять меры.
– Да плевать на Аньес, – неожиданно зло произнесла Виржини. – Я пришла сама. Просить прощения.
Мысленно подняв с пола отпавшую челюсть, Габи нажала кнопку. «Морской Дьявол вылез, не меньше».
– Заходи, разувайся, – последнее слово она чуть выделила. Виржини с какой-то виноватой интонацией ответила:
– У меня даже в мыслях не было пройти в обуви.