– Спокойно, я свой, – проговорил кто-то по-японски. – Позвольте, я взгляну, что с вами.
Асахиро открыл глаза. Перед ним стоял доктор Валери. Но…
– Моя мать родом с Ракуэна, и японский – мой второй родной язык, – улыбнулся он. – Скажите, вы сможете идти самостоятельно?
– Разумеется.
Валери хотел было поддержать Асахиро под локоть, но он не позволил. В конце концов, не так далеко тут идти.
– Спорю на что угодно, вы не ракуэнец, – сказал по дороге медик. – У вас другой выговор.
– Странно, что еще хоть какой-то сохранился, – криво усмехнулся Асахиро. – Я почти не пользуюсь родным языком.
– Бывших терран в космофлоте Республики четверо, – продолжал рассуждать Валери, – и они известны в лицо всем. Откуда вы, сержант? Станционер?
– Старые Колонии, планета Алхор, японская диаспора. Шесть лет назад в тех краях экипаж «Сирокко» обратился ко мне и моим друзьям за помощью. С тех пор я с ними.
– Я слышал о парнях оттуда, которые стали нашими контракторами. Так вы один из них? Да, простите мою невежливость, я – лейтенант медслужбы и корабельный врач «Нота» Лионель Валери. Впрочем, вы можете называть меня Синдзи Химура.
– Асахиро Фудзисита, – он поклонился и едва снова не потерял равновесие. По счастью, они уже пришли.
Возясь с датчиками, Валери-Химура рассказывал про свою семью. Его мать, Наоко Химура, была родом из состоятельной ракуэнской семьи, и ее картины по шелку были известны далеко за пределами планеты. «Если вы смотрите новости, вы могли видеть госпожу президента в платках, изготовленных по эскизам матери». Асахиро кивнул – новости в основном смотрела Зои, но он действительно пару раз замечал на Изабель де Фон-Рэо шейные платки в японском стиле. Наоко вышла замуж за сомбрийского журналиста. Двое сыновей – у Лионеля был младший брат – так и выросли с двойными именами и в двух культурах.
– Простите, я не слишком много болтаю? – спохватился Лионель. – Сканеры показывают легкое сотрясение, да и в целом, судя по вашему состоянию, вам бы отлежаться.
– Нет, все нормально. Так… проще.
Поддерживать разговор было тяжело, но это, по крайней мере, немного отвлекало и от мыслей о крушении, и от манипуляций Валери – Асахиро по-прежнему с трудом переносил чужие прикосновения. Габриэль – своя, а этот обходительный медик, пусть и говорил на одном с ним языке, своим не был. Впрочем, слушать его было интересно. Немного стесняясь, Лионель упомянул, что пишет стихи, но терпеть не может, когда его называют поэтом, и быстро перевел разговор обратно на мать. Ее картинами он был готов восхищаться бесконечно. Асахиро заметил на его столе электронную рамку с горным пейзажем.
– Не могу назвать себя знатоком искусства, – проговорил он, – но это действительно красиво. Жаль, Деверо сейчас не в состоянии оценить – вот он разбирается.
– Еще оценит, – спокойно улыбнулся Лионель. – Все с вашим навигатором будет хорошо, хоть и не сразу. У меня сейчас проблема не столько в нем, сколько в том, как успокоить вашего героического старшего медика. Ей сейчас самой помощь нужна, а моя напарница уже полезла на стенку с того экзамена, который ей учинили вместо того, чтобы спокойно выпить успокоительное.
– Узнаю Габриэль, – мрачно усмехнулся Асахиро.
– Не думал, что еще ее увижу. И тем более не думал, что встреча будет при таких обстоятельствах. Мы немного пересекались в Академии, хотя учились на разных курсах – я старше на три года. Как была юной девочкой, одержимой желанием спасать и помогать, так ей и осталась. Только опыта прибавилось. Невероятный человек.
– Что да, то да. Уж если она ухитрилась застроить меня и Снайпера, то есть, Вонга… Где он, кстати?
– Насколько я понимаю, помог Ханне с носилками и теперь спит. Травм при аварии не получил, если вы об этом, просто нуждается в отдыхе. Вам, кстати, я бы посоветовал поступить так же. Понимаю, что после всего вы не уснете, но я помогу. Вот, выпейте.
То ли приятный на вкус травяной напиток был довольно сильным снотворным, то ли Асахиро вымотался сильнее, чем сам думал, но вскоре он уже спал.
Тем временем
Неделька выдалась еще та. То сделка срывается, то на производстве чуть не выпустили бракованную партию. Хорошо хоть Юрий помог избежать непоправимого. Жюль был очень благодарен Габи, которая буквально за руку привела в обход всех собеседований парня, комиссованного из Космофлота по ранению, и сказала: «Пап, это Юра. Он молодец». Парень и правда оказался большим умницей и уже через два года пошел из простых техников на повышение квалификации. Определенно будет кого назначить новым начальником цеха, нынешнему-то всего несколько лет до заслуженной пенсии осталось. В общем, дел было невпроворот. Это ведь только кажется, что владельцу крупной компании ничего не надо делать – знай только раздавай указания из шикарного кресла начальника да бумажки подписывай. Ага, как же. Делал бы так – уже давно бы в трубу вылетел. Пример бывшей супруги служил отличным назиданием. Котировки акций некогда процветающей компании шатались как пьяные, и аналитики не обещали ничего хорошего.