После обильного застолья и отдыха в гостеприимном и радушном армянском трактире у дороги за руль сел Тоглар, и ровно в половине второго ночи, проезжая какое-то село в предгорьях, в темном и безлюдном переулке сказал вдруг Картье, притормаживая:
-- Вот мы и приехали, Картье.
Неделин, глянув вправо, увидел особняк за глухим кирпичным забором, где в правом крыле, несмотря на ночь, светились оба окна. Картье сразу представил узкий коридор, где на зиму висят связки лука, и дальше две комнаты, в одной из них и находится вход в подвал, -- чертеж этот они знали наизусть и могли пройти в тайник, кажется, в темноте.
Картье хотел открыть задвижку и предупредить Самурая, что приехали, но Тоглар удержал его:
-- Не спеши, не время. Пусть покемарит после сытного обеда, ничего нового мы ему не скажем, московский план остается в силе. Судя по светящимся окнам, груз на месте. Но мы подождем еще часа полтора-два, лучшее время для серьезного дела наступает в три-четыре часа утра, проверено. А пока отъедем в следующий квартал, к мельнице, там, под навесом для лошадей, в тени, и станем. Оттуда нам будет видно, когда погаснет в доме свет.
Но не успел он произнести эти слова, вдруг, как по волшебству, погасли окна, и двор погрузился в темноту. Они услышали, как вдруг тоскливо, словно чуя беду, завыла за забором собака, и Тоглар, навострившись, определил: Казбек... У мельницы Тоглар и Картье перебрались в салон к Самураю -- тот уже понял, что они прибыли на место. В плане, многократно обсуждавшемся в Москве, роль старшего на последнем этапе отводилась Самураю. Тоглар должен был войти во двор, лишь когда они доберутся до подвала. После гибели Лехи ситуация изменилась, теперь Тоглар должен был не ждать подельщиков за рулем машины, а страховать их с улицы, но в дом он все равно должен был войти, только когда они нейтрализуют охрану. Самурай помнил грозное условие Аргентинца -- жизнь хозяина дороже успеха операции.
Вначале заготовили собакам корм: облили мясо ядовитым составом, инструкция требовала делать это не меньше чем за час до операции. Затем каждый примерил и подогнал для себя небольшой респиратор, спецназовцы называют их намордниками. Решили воспользоваться новейшим нервно-паралитическим газом, тем самым, которым пользуются израильские коммандос при ликвидации террористов, захватывающих самолет или автобус с заложниками. Газ не имеет цвета и запаха, его присутствие нельзя ощутить, как и радиацию, но действует быстро и очень эффективно, в течение пяти -десяти минут, и гарантирует всем отключку на три-четыре часа.
Через час они подошли к усадьбе с подветренной стороны, чтобы их не учуяли сторожевые псы, и Тоглар стал сам потихоньку, кусок за куском, забрасывать мясо во двор. Только с четвертого куска они услышали, как весело заскулили собаки, обнаружившие в снегу свежую баранину. Закинув оставшуюся отраву, Тоглар стал внимательно прислушиваться к хрусту костей, наконец, передвигаясь вдоль забора, убедился, что пируют все три волкодава. Вновь вернулись в машину, -- собаки бывают чрезвычайно живучи, но больше часа, как показывает опыт, не выдерживает ни одна, тем более что яда они не пожалели. Решили не рисковать, ждать -- времени еще хватало.
С той минуты, когда Тоглар объявил, что они прибыли на место, Неделин пытался понять, отгадать, что ценного можно было добыть в этом глухом предгорном селе? Но никакого вразумительного ответа найти не мог. А тайна была, подтверждением тому служила и смерть американца, кадрового офицера ЦРУ. Может, золото? Картье прекрасно знал, что на золотых приисках России, еще с царских времен, приемщиками золота, кладовщиками из поколения в поколение работали ингуши и чеченцы. Золотой песок и самородки десятки лет стекались в два чеченских села, и золота там всегда было не меньше, чем в государственной казне, даже слитки отливались весом в килограмм. Может, Тоглар добрался до тайны чеченского золота? Но золото должно охраняться более основательно, а скорее всего за время правления Джохара Дудаева оно, как и положено, переправлено в самые надежные швейцарские банки. Как ни крути, тайна Тоглара не давалась в руки, ее предстояло отгадать.
В машине еще раз проверили оружие и фонарики. Внимательно осмотрели баллончики с газом, имеющие мощные присоски, с помощью которых можно было приладить баллончик к любой щели или замочной скважине. Когда еще не погас свет в двух окнах в правом крыле, Тоглар показал Неделину на открытые форточки-фрамуги, из которых на холодную улицу тянулся пар. Такая же форточка была и в единственном окне затемненной комнаты посередине. Форточки в сельских домах маленькие, узкие, и в двойных рамах приладить баллончик -дело минутное. Газ поступает хоть и под давлением, но бесшумно, остается лишь прихлопнуть наружную створку форточки и подождать пять -- семь минут. В это время Самурай и Картье отмычками попытаются открыть наружные двери в правом крыле и посередине. Если какая-нибудь дверь поддастся, открывать вторую нет смысла -- комнаты внутри соединялись между собой коридором.
Когда на часах было половина четвертого ночи, они на машине подъехали прямо к дому. Самурай с крыши "уазика" перелез через высоченный забор, снял засовы с ворот и приоткрыл калитку, в которую прошмыгнул Картье. Он направился с баллончиками к окнам в правом крыле, а Самурай поспешил к единственному в середине дома. Тоглар с новеньким укороченным автоматом в руках, о котором мечтают бандиты, остался у машины, больше поглядывая во двор, чем на улицу. Самурай быстро приладил свой баллончик, захлопнул форточку и перебрался к двери. Оставалось самое сложное на сегодня, но вдруг он обнаружил, что дверь плотно прикрыта, но не заперта. То ли забыли, то ли кто ночью выходил по нужде, то ли ждали кого-то с вечера -- гадать было некогда, и Герман, знаками подозвав Картье, дал понять, что ход свободен. У входа, прислоненные к стене, стояли большие самодельные санки -- наверное, в них подвозили к дому из сараев дрова и уголь, -- и Самурай предусмотрительно пристроил их рядом с крыльцом. Если пачки, как мыслил Тоглар, на месте, они побросают их в санки -- и тут же к воротам; на этом выиграют три-четыре минуты, а чем раньше они рванут от этого таинственного дома, тем больше шансов остаться в живых.
Минуты тянулись медленно. Самурай то и дело поглядывал на часы. "Пора", -- сказал он наконец, и друзья, поправив "намордники", стали осторожно открывать дверь, -- слава Богу, она не скрипела. По плану, вычерченному Тогларом, они знали, в каких комнатах должна находиться охрана, и, разделившись в коридоре, один направился направо, другой -- налево. Уже в прихожей они услышали молодецкий храп, раздававшийся из комнат. В правом крыле, в одной из комнат, спали на железных кроватях, одетые в спортивные костюмы, двое молодых парней, рядом на полу возле каждого валялся старый автомат, а у одного, лежавшего на боку, лицом к стене, из-под подушки выглядывала рукоятка пистолета "ТТ". Картье, на всякий случай, брызнул на охранников из баллончика, забрал оружие и перешел в следующую, безоконную комнату, где включил свет. Здесь, в середине комнаты, под затоптанным ковром, находился лаз в подвал. В ту минуту, когда Картье откинул ковер, рядом появился Самурай и, поняв, что они у цели, побежал на крыльцо: теперь наступал черед Тоглара.
Тоглар, на удивление Самурая, кинулся не к открытому лазу в подвал, в который с фонариком в руках уже спустился Картье, а к старому ковру на стене и, отодвинув его нижний угол, нажал пыльный выключатель. В подвале сработал какой-то механизм, и одна из оштукатуренных стен, с навешанными на ней старым корытом, хомутами, седлами, уздечками, пучками засушенного красного перца и початками кукурузы в связках, с шумом отошла в сторону, открыв один из секретных тайников, где хранилась часть чеченских денег -- на экстренный случай. После этого Тоглар, тут же в комнате, нажал на другой выключатель и зажег в подвале свет и только потом нырнул туда вслед за Самураем и Картье.
-- Успели ополовинить... -- в сердцах выругался Тоглар, увидев на грубых полках из половой доски аккуратные пачки каких-то бумаг. -- Тридцать две, -- быстро подсчитал он.
Велев не мешкая выносить, сам схватил сразу четыре пачки и первым кинулся к лестнице. Самурай, поднявшийся следом, не дал Тоглару спуститься вновь, а приказал срочно вернуться к машине и страховать их с улицы -- дом уже не представлял для них опасности. Подхватив пачки, Тоглар бросился из дома, там уже могли справиться и без него. Побросав пачки в глубь открытого салона, Тоглар вышел на середину улицы, дошел до угла, глянул вдоль переулка, -- казалось, чеченский аул спал безмятежным сном.