— Очень любезно с их стороны. А что же произошло, когда я потерял сознание?
— Я знала, что в бренди подмешан наркотик. Меня предупредили, чтобы я его не пила. Когда ты потерял сознание, я их впустила. Флагерти и Сперанца осмотрели тебя и уложили на кровать. Мне приказали лечь рядом с тобой, не шевелиться и лежать так до рассвета. Я была так испугана, что не посмела ослушаться. Я все время ждала чего-то ужасного. Они ходили по салону. Мне это было хорошо слышно. Теперь ясно, что они там делали. Я не смыкала глаз всю ночь, а когда рассвело, встала и прошла в салон. Что было потом, ты и сам знаешь.
— Но тем не менее ты предала их. Почему? Почему же ты пошла на такой риск? Она отвела глаза.
— Я не хочу вмешивать невинного человека в дело об убийстве. К тому же я ведь сказала, что иду с тобой. Ты помнишь это?
— Помню… Да, я способен основательно влюбиться в тебя… Она вдруг порывисто обняла меня за шею и притянула к себе мое лицо.
— Со мной это уже случилось, — сказала она, прижимаясь губами к моей шее. — Тем хуже для меня. Я не могу держать это в себе. И я не хочу, чтобы они причинили тебе зло!
Мы ласкали друг друга. Действительно, полюбить ее было нетрудно.
— Я себя спрашиваю, что мне с тобой делать? — спросил я наконец, когда круглая, как шар луна перешла на левую сторону.
— Что делать со мной? — Она выпрямилась, в ее — глазах появился испуг. — Что ты имеешь в виду?
— Нужно ли оставлять тебя здесь? Сможешь ты побыть здесь совсем одна?
— Что ты собираешься делать?
— Подумай сама немного, мой зайчик. У меня ведь немало дел. Имеется, прежде всего, Киллино. Помнишь его? Толстый, маленький человечек, похожий на Муссолини?
— Но ты ведь не вернешься в Парадиз-Палм?
— Разумеется, вернусь. Я приехал сюда лишь для того, чтобы поместить тебя в укрытие.
— Но ты с ума сошел! Что ты сможешь сделать против всех этих людей?
— Увидишь, — улыбаясь, ответил я. — Мы оба обвиняемся в убийстве. Прежде всего, я ликвидирую это дело. Пока я не найду убийцу Херрика и не получу его признания, мы не можем считать себя в безопасности!
— Но ты не можешь один возвратиться туда!
— Я вернусь туда совсем один, и, к тому же, немедленно! Единственная вещь, в которой я должен быть уверен, это то, что ты в мое отсутствие находишься в безопасности.
— Я не могу оставаться здесь, — быстро ответила она. Я покачал головой.
— Да нет же! Послушай, я обязательно вернусь завтра вечером. Я возьму судно. Тебе же не следует удаляться от дома. Ружье я оставлю тебе. Еды здесь вполне достаточно. Если кто-нибудь и придет, закройся в доме.
— А если ты не вернешься? Губы ее дрожали.
— Ты сама тогда выкрутишься. Я оставлю тебе семнадцать тысяч долларов. Найдешь Мака. Он устроит так, чтобы ты могла вернуться в Нью-Йорк. Я поговорю с ним.
— Нет, лучше не надо! Пусть никто не знает, что я осталась одна.
Это было не так уж глупо.
— Но не покидай меня! Не нужно! — Она прижалась лицом к моему плечу. — Я не хочу потерять тебя, едва встретив!
Мы спорили еще долго, но мое решение было непоколебимо. Она, наконец, поняла это. Вид у нее был ужасно расстроенный.
— Пусть будет так, — сказала она.
— Херрик по-видимому, знал что-то очень важное. Поэтому его и убили. Не знаешь ли ты, что это могло быть?
Она покачала головой.
— Я едва знала его. В казино он приходил часто, но я с ним никогда не разговаривала.
— У него была подружка? Она кивнула.
— Он появлялся с одной певицей. Она живет в апартаментах на Лессинг-авеню, здание из мрамора и хрома.
— Ты ее знаешь?
— Нет, но слышала о ней. Она жестокая и жадная.
— Ее зовут?
— Лоис Спенс.
— О'кей. Может быть, она что-то знает.
— Ты будешь осторожным? — спросила она, положив ладонь мне на колено.
— Конечно, — обещал я. — А этот Киллино? Ты о нем что-нибудь знаешь?
— Знаю только, что он мэр, и что казино принадлежит ему.
— Ты не задумывалась, зачем Херрик околачивается в казино? Он ведь не играл?
— Нет.
— Хорошо, — сказал я, вставая. — Мисс Спенс, может быть, ответит на мои вопросы. Теперь, моя любовь, я буду одеваться.
Я вернулся в дом и надел костюм из темной легкой ткани. Мисс Бондерли ждала меня в салоне. Она стойко держала себя в руках, но я видел, что слезы были недалеко.
Я дал ей коробку из-под сигарет.
— Хорошенько береги, дорогая. Здесь все мои деньги, а мне стоило большого труда заработать их. Она уцепилась за меня.
— Не уходи! Ну, не уходи! Я молча ласкал ее.
— Если случится что-нибудь…
— Со мной ничего не случится. Проводи меня до лодки. Несмотря на поздний вечер, все еще было жарко. При свете луны мисс Бондерли была так очаровательна, что я едва не послал ко всем чертям свое намерение уехать. Но усилием воли удержался и отвязал катер.
— Завтра вечером не готовь мне снотворного, — закричал я, когда катер отчалил от причала.
Она молча махала мне рукой. Мне показалось, что она плакала…
Парадиз-Палм был так же прекрасен ночью, как и днем. Освещенное яркими огнями казино было видно издалека. Мне очень хотелось знать, не ожидает ли меня на пристани засада из вооруженных охотников. Была половина одиннадцатого, на пристани никого не было видно. Я выключил мотор, приготовил «Томпсон» и направился к берегу.
Я приблизился уже метров на двадцать, когда вдруг заметил вынырнувшую из тьмы коренастую фигуру. То был Тим Дувал. Он подхватил канат, который я ему бросил и закрепил его.
— Хелло, — проговорил он с широкой улыбкой. Я быстро осмотрел пристань.
— Они приходили сюда часа два назад, но я спрятался, а моя жена сказала им, что я в море. Отсутствие лодки это объяснило. Машину они не нашли, и немного пошарив, ушли. Их было много.
— Спасибо тебе, — сказал я.
Он подтянул свои запачканные фланелевые штаны.
— А теперь?
— У меня есть в городе дело. Охота продолжается?
— Вероятно, да. Но с тем описанием, которое они дали о вас, вы не особенно рискуете: они сказали, что вы красивый парень… Я рассмеялся.
— Хорошо. Так вот, я отправлюсь в город.
— Такой человек, как вы, не позволит задержать себя из-за ерунды, а? Хотите, чтобы я поехал с вами?
— Почему вы хотите быть замешанным в это дело?
— Пусть меня повесят, если я это знаю, — сказал он, проводя толстым пальцем по всклокоченным волосам. Может быть, город мне не нравится, а может быть, не нравится Киллино. А может, я ненормальный?
— Я поеду один.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Мне необходима машина. Ты можешь одолжить мне ее?
— Конечно. Она похожа на клопа, но она ходит.
— Сходи за ней.
Дувал вернулся за рулем «меркурия» сероватого цвета. Было похоже, что она побывала в основательных переделках, но мотор работал отлично.
Я сел за руль.
— Надо, чтобы я заплатил тебе сейчас?
— У меня ведь ваша лодка и ваша машина, и билет в тысячу долларов, не так ли? Разве я могу спрашивать больше? Только очень бы хотел принять участие в этом деле.
Я покачал головой.
— Во всяком случае, не сейчас…
Он пожал плечами, и я видел, что он был огорчен.
Мне вдруг пришла в голову мысль.
— Вы знаете в городе кого-нибудь из журналистов?
— Еще бы! Например, Джеда Девиса из «Морнинг Пост». Он частенько приезжает сюда, мы вместе рыбачим.
— Попробуй найти для меня грязные истории в прошлом Киллино. Спроси у Девиса. Поищи сам получше. Такой тип, как Киллино должен иметь их немало в своей жизни. Мне надо их знать.
— Я их обязательно найду! — с энтузиазмом воскликнул он.
— Вот еще что: где-то на набережной имеется бордель. Я хочу знать, кому он принадлежит. Туда имеет доступ Сперанца, тот тип из казино. Хорошо бы это выяснить.
— Я знаю эту коробку. Постараюсь что-нибудь разузнать.
— Дай мне номер твоего телефона, — попросил я. Он назвал номер.