Я не хотела спрашивать, о ком он, хотя знала, что это был Джей. Не важно. Это не настоящее. Это мое подсознание, мои сомнения.
— Тогда делай худшее, — сказала я, отыскав силу в глубине себя.
Майкл вскинул голову, словно не расслышал меня, и я на миг испугалась. По — настоящему. Потому что их реакция была слишком настоящей.
Черное существо прижало ладонь к груди моей матери.
— Последние слова? — спросил Майкл у моей матери. — Пока я не сделаю это снова?
Мама смотрела на меня с такой печалью, что мое сердце разбивалось.
— Не ищи меня, — безумно прошептала она. — Что бы ни случилось, Ада. Что бы я ни сказала. Что бы ни…
Черное существо вонзило ладонь в ее грудь, появилась черная дыра. Я видела галактики среди артерий, планеты вокруг ее бьющегося сердца.
— Нет! — невольно закричала я.
Рот мамы раскрылся, без слов, без дыхания. Кровь лилась из ее рта.
Ужасно быстро черное существо опустило ладонь, разрезая тело моей мамы пополам от ее ключиц, словно пилой. Я отвернула голову, горячая кровь отлетела на мою кожу, покрывая меня с головы до ног.
— Ты можешь это остановить, — сказал Майкл мне на ухо, дыхание было ледяным. Нет, он был в моей груди, вонзался глубоко. Я ощущала, как зло текло в моей крови. Сбежать не выйдет. — Ты можешь это прекратить, Ада. Или ее будут мучить вечность.
Я плакала. Кричала. Мне было больно, но если я поверну голову и открою глаза, то увижу, кто страдал на самом деле.
«Слушай скорее, — шептал жуткий голос Майкла во мне, пронзая мой мозг, — беги к сверкающему пруду».
Я пыталась прогнать его из головы. Поднять черную и высокую стену.
«Войди, пока она не умерла».
Еще стена. Я сосредоточилась изо всех сил, темная стена закроет меня от него.
— Ада! — услышала я другой шепот.
«И ты поймешь, что он врет».
— Ада!
Ладони на моих плечах.
Я охнула, словно вынырнула из воды. Паника заполнила меня, тело хотело бежать. Ощущения вернулись, четкие, как раньше.
Я была в своей комнате. В своей старой комнате. Простыни запутались в ногах.
Было темно, но был воздух, и я была живой. Все было настоящим.
Это была жизнь.
Передо мной был отец с белым лицом, его глаза от этого казались темнее. На миг я испугалась, что он одержим, что это не он.
— Ада, — он отошел к окну, к свету. Я смотрела на него, едва дыша, сердце колотилось, и я боялась произошедшего во сне, не могла говорить. Я даже не знала, что было реальным.
Так сходят с ума?
— Прости, что разбудил, — он провел рукой по моему лицу. Казалось, это был папа, но я не была уверена. Я буду когда — нибудь уверена? — Я просто… не мог игнорировать это.
Я отыскала голос.
— Что? — я села прямее, пытаясь оглядеться. Сон закончился ужасно, внезапно, и я боялась, что вернусь в тот кошмар в любой миг.
Папа расхаживал передо мной, сцепив руки за спиной, и я знала, что это было настоящим. Но отец никогда не будил меня посреди ночи. Всегда было иначе.
Вдруг я поняла, что было теперь. Только я и он остались в большом старом доме. И больше у нас ничего не было.
Он остановился, посмотрел на меня с таким страхом, что я засомневалась, знала ли я такой страх. Я еще не видела папу испуганным. Горюющим, да. Безутешным, да. Злым, обманывающим себя, наглым, упрямым — миллион раз да.
Но испуганным? Отец был хорошим профессором теологии. Он не боялся. На его стороне был Бог.
— Я могу сходить с ума, Ада, — тихо сказал он и отвел взгляд, словно не мог вынести мою реакцию.
— Ничего, — прошептала я и кашлянула. — Что случилось?
Он сел на край кровати, потрясенно глядел на стену впереди.
— Не знаю, — едва слышно сказал он. — Не знаю. Твоя мама.
Я села прямее. Я видела, как нечто черное разрезало ее пополам, и ее взгляд, ее мольбу убегать.
— Твоя мама, — он нахмурился с болью. Как я хотела, чтобы он сейчас был сильным, без чувств. — Она была со мной в постели. Она была там. Там, — он всхлипнул и уткнулся лицом в ладони. — Это была она. Она, Ада. Я не спал. Это был не сон.
Но, хоть это все беспокоило, хоть было больно видеть отца таким, я ощутила надежду. Она была в порядке. Она была с ним, а не как в моем сне.
— Она была там со мной.
Я прижала ладонь к спине папы.
— Все хорошо. Она пыталась сказать тебе, что она в порядке. Она счастлива, — мягко сказала я.