Ладонь сжала мое запястье.
Мама.
Она выглядела как Джей, словно части не совпадали, словно она была лишь оболочкой, красивой оберткой. Но это была она. Мое сердце счастливо колотилось, оживая.
Я могла заплакать. Закричать.
Я просто смотрела на нее, вбирала ее, ощущая ее любовь.
Я ощущала, как это давало мне будущее.
«Мама», — тихо сказала я, не осмелившись открыть рот.
Она печально улыбнулась мне, убрала волосы с моего лица.
«Ты похожа на себя, но не совсем. Но ты все еще моя красивая малышка».
Она обняла меня, и меня сотрясли горе, печаль и радость, они неслись по мне бушующей и неостановимой силой.
«Все хорошо», — утешала она, гладя мои волосы, как в детстве. Я была теперь благодарна ее спокойствию, которое было даже тут. Она удерживала меня целой там, где я сама не справлялась.
Я не знала, как долго плакала в нее. Я знала, что время было на исходе. Но я боялась того, что случится после, и я предпочла бы остаться так навеки. В ее руках, в ее любви и безопасности.
«Ада, — она отодвинулась и вытерла мои слезы руками. — Они найдут нас тут. Они всегда находят. Это их мир, не наш, — она замолчала и посмотрела на меня с раскаянием. — Ты не должна была приходить. Я не должна была просить. Я знала, что ты была моей единственной надеждой. Я понимала это, ощущала, но не должна была просить. Ребенок не должен так жертвовать за своих родителей».
«Как и родители за детей, — парировала я. — Ты забрала демона из меня в свое тело. Ты убила себя ради меня, ради нас. Я должна отплатить тебе. Я бы не смогла иначе так жить. И я знаю, что бывает с теми, кто сдается своей совести… Я бы оказалась тут».
«Без шанса сбежать».
«Но мы можем уйти, — сказала я. — Нужно просто найти портал в наш мир. Будь я Перри, я бы создала сама…».
«Слишком опасно вовлекать ее. Ей хватило бед. Но это не важно, — сказала она. — Я знаю, где портал. Видела, как они уходили через него. Но мы не попадем туда».
«Мы попробуем. Надежда на нашей стороне, мам. Они не управляют и не понимают только этим. Любовью и надеждой. Это станет их оковами».
Что — то капнуло на мое плечо.
Кровь.
Я подняла голову.
Я впервые увидела туннель, в котором мы стояли.
Круглые стены были из людей, тянулись во все стороны, озаренные светом огня, пропадающие во тьме.
Все типы. Толстые и тощие. Юные и старые. Мужчины и женщины. Лица и тела искажали муки. Все были голые, некоторые стали почти скелетами. Все были соединены, смотрели на нас.
Я ощутила то же, что и в ресторане, когда все смотрели в мою сторону.
Мама тоже смотрела на них.
«Они сообщили им, — сказала она, закрыв глаза. — Они тут».
Я тоже ощущала это гудение насекомых в голове, и оно росло и росло.
Вдруг люди в туннеле закричали. Громко и беспомощно, и это отражалось эхом, пока не показалось, что кричал весь мир.
О, они были близко.
«Сюда», — мама схватила меня за руку.
Мы побежали туда, откуда я прибыла, крики преследовали нас, как злые осы, но в этот раз туннель повернул направо. Впереди я видела точку света, и мы были жуками, а кто — то пробил для нас дырку, чтобы мы могли дышать. Я представила, как Сатана сидит в стороне, крупнее мира, и держит туннель в руке. Готовый раздавить нас.
От этой мысли я чуть не развалилась.
«Шевелись, — говорила я себе. — Ты забрала ее, нельзя сдаваться».
И я бежала. Становилось тяжелее. Свет словно удалялся.
«Это иллюзия, — сказала она. — Мы приближаемся».
Я доверяла ей. Приходилось, хоть все во мне хотело лечь и сжаться.
Но я верила.
И вдруг мы оказались под светом. Открытый люк был в сорока футах наверху, и я удивилась голубому небу. Было сложно понять, глаза не могли сосредоточиться, там будто блестел пластик.
«Это…?» — спросила я.
«Лезь, — сказала мама, опустив мои ладони на железные прутья лестницы, которую я не заметила до этого. — Не спорь».
Но я хотела спорить. Я пришла сюда за ней.
«Лезь, — сказала она. — Живо!».
Едкий жар ударил по нам быстрым порывом.
Муравьи побежали под моей кожей.
Я оглянулась, горела спичка, озаряя демона, что я уже видела. Он стоял посреди туннеля.
Он улыбался. Но я не могла смотреть на его лицо.
Люк свисал сверху.
Нас окутала тьма, и сбежать не вышло бы.
Я пыталась поднять стены, пыталась думать, но мозг таял, темнел.
Вдруг вокруг нас загорелись по одной свечи, магия на тонких восковых палочках, что стояли в старых подсвечниках.
Мы были в гробнице из костей, алтари и надгробия в трещинах торчали у стен из черепов. Взрослых. Детей. И зверей.