Вместо ответа парень крепко обнял меня и долго укачивал, будто маленького ребёнка. И вместе с этими спокойными покачиваниями я приняла свою судьбу. Раз нам суждено расстаться, значит так нужно. В этом не виновны ни я, ни он. И мы не в силах что-то изменить. Для себя я решила одно — я никогда не забуду Чанёля, всегда буду его любить, и он навечно останется моим самым лучшим другом в мире.
За несколько минут до звонка, скрипнула дверь и в коридоре показался опечаленный Бэкхён, вслед которому неслись гневные возгласы учителя. Заметив нас, он робко улыбнулся и хотел ретироваться в туалет, но Чанёль приветливо ему помахал, а когда парень приблизился, спрыгнул с подоконника и пожал протянутую ладонь.
— Выгнали, что ли? — причудливо выгнув бровь, спросил он.
— Я всего лишь ответил на важный звонок под партой, — отмахнулся Бэкхён и тут же затеребил Чанни за рукав. — А ты не против, что я занял твоё место?
Я испуганно спрыгнула на пол и опустила голову — вдруг Чанёль обидится, что не успел толком уехать, а я уже на его место другого нашла. Но парень, наоборот, обрадовано улыбнулся и похлопал меня по спине.
— Бэкхён, ты приглядывай за ней, хорошо? Зная, что она не одинока, мне будет спокойнее, — попросил Чанёль.
Бэк лишь согласно кивнул и смешно надул щёки, невольно вызвав у нас улыбки. Чанни посмотрел на наручные часы и нахмурился.
— Мне пора. Родители наверняка уже заждались, я сказал, что отойду ненадолго. — Парень вновь обнял меня, сминая в огромных ручищах.
Я лишь тихо пискнула, с трудом заставив себя отпустить. Втроём мы спустились на первый этаж и, ещё раз попрощавшись в фойе, оказались разделены тяжёлой стеклянной дверью. По одну сторону стояла я бок о бок с Бэкхёном, а по другую, под проливным дождём, шёл Чанёль, натянув на голову капюшон толстовки.
— Ну что, так и позволишь ему уйти? — неожиданно прошипел Бэк, больно ткнув меня под рёбра.
— О чём ты? — растерялась я, уже было вновь начав всхлипывать.
— С друзьями можно дружить и на расстоянии. А вот любить, находясь далеко друг от друга, гораздо сложнее, — туманно объяснил он.
— Я не понимаю, — пролепетала я, впившись взглядом во всё дальше удаляющуюся спину.
— Он же нравится тебе, А Сон, это видно! Так иди и докажи, что ты его любишь! Сделай так, чтобы он обязательно вернулся! Не на день, не на два, а навсегда! — Видя, что я до сих пор не понимаю, Бэкки лишь горестно закатил глаза. — Поцелуй его, А Сон!
Я отрицательно замотала головой, испугавшись одной этой мысли. Да, Чанёль всегда был близким мне человеком, но я привыкла считать его другом, не более. Смогу ли я его поцеловать? Хватит ли мне смелости? А что, если Бэкхён прав? Чанёль решит, что я в него влюблена и обязательно вернётся. И уж точно не найдёт себе никакой девчонки. Эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, и я, не сомневаясь ни секунды, толкнула дверь, выбегая на крыльцо.
Меня тут же оглушили звуки разбивающихся об асфальт капель дождя. Если я позволю Чанёлю уйти навсегда, то разобьюсь точно так же, без надежды на спасение. Я не могу этого допустить. Стремительно спустившись по ступенькам, едва не поскользнулась на их гладкой поверхности. Бежала вперёд напролом, тихо вскрикивая, когда ледяные капли касались разгорячённой кожи. Из-под подошв кед поднимались брызги воды, пачкали колготки, но я не замечала ничего, кроме слегка сгорбленной спины, уже скрывшейся за воротами.
— Чанёль! — крикнула я, нагоняя его в десятке метров от пустой остановки.
Парень резко остановился и повернул голову — я стояла за его спиной, промокшая и дрожащая от осознания того поступка, что должна сделать.
— Что случилось? — Тёмные брови нахмурились, сходясь на переносице, а их обладатель чуть наклонился, будто боялся пропустить хоть слово.
Но я не собиралась ничего говорить. Вплотную подошла к нему, обняла за шею и, привстав на цыпочки, зажмурилась и коснулась нежных мягких губ. Это был мой первый поцелуй, и я боялась сделать что-то не так. Всего лишь хотела вложить в это простое прикосновение губ как можно больше тепла и ласки.
— Вернись ко мне, пожалуйста! Я всегда буду тебя ждать, — шепнула я, слегка отстранившись.
Встретившись взглядом с потемневшими блестящими глазами, я смутилась и бросилась наутёк. Лишь добежав до края школьной ограды и спрятавшись за углом, я смогла облегчённо вздохнуть и прижать пальцы к горевшим от поцелуя губам. Осторожно выглянув из засады, я увидела, как Чанёль садится в автобус и занимает место у окна.
— Возвращайся, — шепнула я, прижавшись щекой к влажным ржавым прутьям.
========== Глава 8 ==========
Беготня под дождём не прошла даром и я свалилась с температурой. Впрочем, это к лучшему — не нужно было фальшиво улыбаться учителям, неосознанно прислушиваться к перешёптываниям одноклассников и медленно погибать от осознания того, что Чанёля больше нет рядом.
Спасибо родителям — они не лезли с глупыми расспросами, не жалели и не пытались поговорить по душам. Всего лишь умело делали вид, что ничего не произошло, не желая бередить рану.
Чанёль мне не позвонил, лишь написал короткое сообщение, что доехал и всё в порядке. Я ответила кучей смайликов и пожеланием спокойной ночи. И Чанни совсем незачем знать, что в этот момент я готова была выпрыгнуть из окна на мокрый асфальт, лишь бы прекратить эти мучения.
О нашем поцелуе старалась не думать. Точнее, мыслей, наоборот, было слишком много, но я не давала им развития и душила на корню. Мне сейчас и так слишком хреново, чтобы к старым терзаниям прибавлять новые. В конце концов, совершённого уже не изменить, так что нужно просто принять этот факт и подумать о нём позже.
Одни унылые сутки сменялись другими такими же. Я целыми днями лежала на кровати, закутавшись в одеяло, словно в кокон, и бездумно смотрела телевизор. Иногда перещёлкивала каналы, сменяя нудную передачу о животных тупым американским мультиком. Когда и это надоедало, выбиралась из своего пухового укрытия, шла на кухню, делала пару бутербродов и вновь запиралась в комнате, а щелчок замка казался выстрелом пистолета, прицельно бьющим прямо в сердце.
Воскресенье было последним днём моего уединения. Уже завтра меня ждала ненавистная школа, опустевшая задняя парта и издевательские взгляды одноклассников. Я только сейчас поняла, что Чанёль был связующим звеном меня и класса, меня и родителей, меня и всего мира. Без него я ничего не понимала и не видела, не чувствовала и не слышала. Я была как выброшенная на берег рыба; как лесной олень, выбравшийся на дорогу и ослепший от света фар; как смертельно больной человек, забывший принять своё лекарство.
— Чанни, — в сотый раз повторяла я, прижав к груди нашу совместную фотографию.
Забившись в угол комнаты, молча глотала слёзы и с раздражением отодвигалась от лучей солнца, невесомо скользящих по полу. Это несправедливо, что без Чанёля жизнь идёт дальше. Я бы хотела навсегда остаться в том дождливом дне, когда Чанни обнимал меня и грустно улыбался, а до отлёта самолёта ещё оставались часы и всё можно было исправить.
— А Сон, дочка, к тебе пришли! — приглушённый голос заставил меня подпрыгнуть под потолок и шумно выдохнуть.
— Кто? — на цыпочках подобравшись к двери, удивлённо спросила я.
— Чонин, — ответила мама, знавшая всех моих одноклассников по именам.
— Чонин? — изумлённо замерев, шёпотом повторила я.
— Ты поговоришь с ним? — не отставала неугомонная родительница.
— Да, сейчас! — крикнула я, принявшись лихорадочно заправлять кровать и вытирать перед зеркалом слёзы.
Когда я всё же распахнула дверь, то внимательно прислушалась к голосам — судя по всему, мама увела гостя на кухню и сейчас звенела чашками. Опасливо заглянув к ним, я неосознанно сжалась, увидев спину Чонина, и хотела уже спрятаться, но парень обернулся и его лицо украсила робкая улыбка.