========== Глава 22 ==========
В моей жизни всё стало подозрительно стабильно — я исправно ходила на занятия, готовилась к экзаменам с Хе Соль, через день навещала Бэкхёна, регулярно созванивалась с Чанёлем и делала вид, что с трудом создаваемая родителями иллюзия счастья крайне сильно меня впечатляет.
От этой видимости порядка меня уже изрядно тошнило. Хотелось остановиться посреди улицы, забраться на фонарный столб и завопить на всю улицу о том, как меня всё достало.
Достало ходить в школу.
Достало решать дурацкие задачи.
Достало убегать от своих чувств к Бэкхёну.
Достало врать Чанёлю.
Достало делать вид, что я не слышу ежедневных семейных ссор.
Достало притворяться, что всё в порядке, когда на самом деле всё трещит по швам.
— Как дела? — привычно спросил Бэкхён в один из дней, когда я переступила порог его палаты.
— Нормально, — устало вздохнула я, присаживаясь на край кровати. — Когда тебя выписывают?
— Не знаю, — улыбнулся парень.
— Ты мне ничего не рассказываешь!
— Ты тоже!
Такие диалоги меня тоже достали.
Чтобы хоть немного добиться ясности в столь деликатном вопросе, я набралась смелости для разговора с Чонином. На протяжении тех двух недель, что Бэк лежал в больнице, мы с его братом не разговаривали, да и в целом старались не пересекаться. Брюнет делал всё возможное, чтобы вернуть расположение Ю Чжин, и, судя по тому, что девушка всё же пересела обратно к нему, лёд тронулся.
Я подошла к Чонину во время урока физкультуры — Ю Чжин в этот день отсутствовала на занятиях, поэтому мне никто не мог помешать поговорить с парнем. Даже Ифань, обычно не отлучающийся ни на минуту, пропадал где-то на территории школы, предоставив нас самим себе.
Чонин сидел в центре стадиона и задумчиво смотрел на безоблачное небо, прикрыв глаза ладонью наподобие козырька. Я неслышно подошла сзади и, не спросив разрешения, опустилась на газон. Одноклассник удивлённо покосился на меня, но через пару мгновений вновь разглядывал бескрайнее голубое полотно.
— Привет, — глухо поздоровалась я.
— Я хочу побыть один.
Я удивлённо посмотрела на парня и поёжилась — от прежнего блистательного Чонина не осталось и следа. Сейчас передо мной сидел повзрослевший, усталый человек с потухшим взглядом. Будто он лишился чего-то безумно дорого. Или прошёл через кровавую войну. Или перестал верить в то, во что никогда не терял веры. Почему я раньше этого не замечала?
— Просто скажи, — кусая губы, робко пролепетала я. — Что с Бэком? Он мне ничего не говорит о своей болезни. Но ведь его не просто так держат в клинике?
— А Сон, а кто ты такая, чтобы я тебе что-то рассказывал? — без тени усмешки, поинтересовался Чонин.
— Я друг Бэка.
— Как по мне, так ты та, что разрушает его посильнее любого недуга.
— Прости? — изумлённо уточнила я.
Чонин поморщился, огорчённый осознанием того, что говорить со мной всё-таки придётся, и устало потёр виски.
— Что у тебя с моим братом?
— Мы друзья!
— Именно поэтому ты с ним целуешься и позволяешь гладить коленки? — в лоб спросил Чонин.
— Откуда ты знаешь? — отводя взгляд, покраснела я.
— Да так, забрёл случайно к братцу на огонёк и стал свидетелем интимной сцены. Пришлось убираться, пока не заметили, — злобно прищурился брюнет. — Ты с ним играешь? Очень глупо. Бэк сейчас не в том положении, чтобы кто-то мог позволить себе разбить его сердце.
Я нервно сжала кулаки и задумалась. Действительно, кто для меня Бэкхён? Что между нами? Явно не дружеская симпатия. Любовь это? Влюблённость? Привязанность? Желание поддержать?
— Он мне нравится. С ним легко и просто, — спустя минуту, призналась я.
Сидевший всё это время с закрытыми глазами, Чонин приоткрыл пушистые ресницы и усмехнулся.
— Нравится? Надеюсь не так, как я или Чанёль?
— О чём ты? — рассердилась я.
— О том, что твоя симпатия слишком быстротечна.
— Послушай! Я всего лишь хотела спросить у тебя, что с Бэком. Мне не нужна психологическая консультация! — ощетинилась я, за внешней раздражительностью пытаясь скрыть болезненную дрожь и волнение.
— А я всего лишь хочу сказать, что тебе следует оставить моего брата в покое!
Психанув, я резко поднялась и, игнорируя шедшего к стадиону физрука, направилась прямиком в раздевалку. Пока я торопливо переодевалась, меня упрямо душили слёзы. Хотелось со всей силы ударить кулаком в железную дверцу шкафчика, сбить в кровь костяшки и на время затмить физической болью более выматывающую — ту, что таилась на дне души огромной зловонной лужей.
Домой лучше бы не приходила, честно. Не успела я переступить порог квартиры, как услышала доносившиеся из спальни крики родителей. Неужели отношения между ними испортились так резко и бесповоротно, или я была настолько глуха и слепа, что просто не замечала всего этого?
Не решившись оставаться, я спустилась вниз и направилась, куда глаза глядят. Уже на подходах к парку, где мы с Чанёлем любили гулять по вечерам, мобильник завибрировал, оповещая о звонке. Как ни странно, звонил именно друг. Улыбка невольно появилась на лице, и я лишь прибавила шаг, чтобы поскорее дойти до последней свободной скамейки, не занятой мамашей с коляской или престарелой старушкой, решившей подышать свежим воздухом.
— Привет, Ёль! — выдохнула я, с облегчением услышав голос парня.
Он, как всегда, был необычайно шебутной и беспокойный. Перепрыгивал с одной темы на другую, задавал вопросы и сам же на них отвечал, делился подробностями своей новой жизни, интересовался моей. Не успевала я сформулировать мысль, как Чанёль уже обсуждал совершенно постороннюю тему.
— Мне понравились те песни, что ты советовал, — едва успела вставить я во время недолгой паузы.
— Правда?! Хип-хоп?! Он тебе понравился?
— Да, я одну даже выучила, — подавив смешок, фыркнула я.
— Хахаха! — загоготал Ёль. — Представляю, как ты ходишь в огромных штанах и бейсболке, повторяя «Йо! Ага! Ага!».
Я улыбнулась, но вопреки маске счастья на моём лице, в уголках глаз выступили слёзы. Торопливо их стерев, я одёрнула короткий подол форменной юбчонки и прижала телефон поближе к уху, будто плохо слышала друга.
— Чанни? — позвала я.
— Что? — моментально посерьёзнев, отозвался он.
— Мои родители, кажется, разводятся…
Больше я ничего не говорила — только плакала в трубку и слушала Ёля. Потому что только он знал, что говорить и как. Лишь его слова могли меня успокоить и вселить уверенность, подарить желание жить и бороться.
Уже ночью, лёжа в своей кровати и засыпая, я поняла, что не имею права вмешиваться в отношения родителей. Они взрослые и сами во всём разберутся. А я всего лишь должна их понять и принять выбор, каким бы жестоким он для меня ни был.
***
На выходных мама предприняла очередную отчаянную попытку вернуть в дом покой и понимание и сняла небольшой загородный коттедж, где, по её плану, мы должны были провести два дня, пожарить барбекю и искупаться в бассейне.
Вот только всё с самого утра пошло не так. Вместо солнечной погоды, обещанной синоптиками, на город пролился дождь, который ни в какую не хотел заканчиваться. Мало того, папу срочно вызвали на работу и он мог подъехать, в лучшем случае, не раньше воскресенья. Однако, отменять поездку мы не стали. Я послушно помогла маме загрузить вещи в багажник, и мы на пару отправились по указанному в навигаторе маршруту.
В предстоящем путешествии лично для себя я увидела несколько плюсов: во-первых, смена обстановки; во-вторых, по такому случаю мама лично позвонила О Хе Соль и отменила занятия; ну и, в-третьих, останься я в столице, и мне пришлось бы навещать Бэкхёна. Если на неделе я ещё могла придумать поводы, чтобы не ходить к нему, то в выходные всё было гораздо сложнее.