И он беспомощно развел руками.
— Пусть это вас так не убивает. — сказал я. — Заболеть — не шутка. Это с каждым может служиться. Помните другое. Ваш долг — вылечиться. Вот о чем надо думать. Тут вы должны быть упорны и настойчивы.
— Да это, доктор, само собой. Кто же против этого говорит? Но я ведь живой человек. Я же должен разобраться с чувством. Ведь это же не какая-нибудь уличная!
И он посмотрел на меня своим наивным и печальным взглядом.
В открытую форточку вдруг донесся голос. Где-то за забором запели. Тоненький, как будто девичий голос выводил песню, и звуки, смягченные расстоянием, казались очень мелодичными и трогали.
— Так и она пела, — сказал больной. — Может быть, эта тоже такая.
— Почему вы принимаете этот случай так близко к сердцу? — спросил я.
— В том то и дело, доктор, — живо ответил он, — что она была не какая-нибудь, а чистая девушка. Я ее, можно сказать, любил. Она жила у нас в доме с месяц. Родственница она матери дальняя. Приехала по делу из своей губернии и остановилась у нас. Веселая такая, хорошенькая, славная. Всегда мы были вместе. На собрания ходили, в клуб, в кино. Хорошо было с ней.
Он остановился, задумчиво глядя перед собой. Лоб его немного разгладился.
— Ну и что же? — спросил я.
— Я женщин не знал. — продолжал он. — Не очень меня эти дела привлекали. Да и чего было спешить? Мне ведь только 18 лет… Рассказала она мне как-то про свою жизнь. Печальная у нее была жизнь. Обманул ее один какой-то. Приехал в командировку, — это она потом узнала, — окрутил ее, а потом и след его простыл. Удрал. А может, кончилась командировка. Никто про это ничего не знал. Ни у нее в доме, ни у нас. Рассказала она мне это и заплакала.
В комнатах не было никого. Тихо было кругом. Тишина. Она прилегла на диван, и я слышу: хлип, хлип. Я подошел к ней и погладил ее по голове. Обхватила она меня руками и прижалась мокрой щекой к моему лицу. Я утешаю ее и чувствую — сам не свой. Хочу оторваться, — она не пускает. Дотянулась до губ и целует. Дурман на меня нашел. Что было, не помню…
Уехала она обратно через пару дней. Стал я грустный. Скучно стало без нее. А третьего дня вот это и показалось у меня.
За дверью нетерпеливо кашляли ожидавшие очереди. На дворе был уже поздний вечер и звезды. Песня за забором оборвалась.
Он ушел, унося рецепт.
Как и все, кто попадал в амбулаторию, он сделался постоянным посетителем. В один и тот же час изо дня в день приходил он ко мне.
В течении болезни вскоре наступил перелом. По мере того, как процесс шел на убыль, больной стал поправляться. Начались контрольные промежутки. Наконец настал день последнего визита.
— Ну-с, Ваня, вы здоровы, — сказал я. — Идите и не грешите больше.
Он помялся на месте. Потом, не то ухмыляясь, не то смущаясь, сказал как-то нерешительно:
— Я хочу спросит вас, доктор… вот эти болезни… ну, чтобы не заболеть, то есть, как это узнать у нее, ну, у женщины, значит?
Он запнулся.
— Вот что. Ваня. — сказал я. — Вы молодой, хороший, а болезни эти неприятные. Они не только тело — душу отравить могут. Не приучайтесь бегать от юбки к юбке. Ведь это не обязательно. Понравится вам крепко человек — любите друг друга, живите с одной. Хотите — зарегистрируйтесь, хотите — нет. Будут дети, не отказывайтесь от них, если обстоятельства позволят. То, что у вас было, это несчастный случай. Никто, пожалуй, здесь не виноват, но пусть случившееся послужит вам в назидание, уроком. Научить же вас самому узнавать, кто здоров и кто заразителен среди женщин, я не берусь. Разбираться в этом — дело врачей.
По мере того, как я говорил, лицо его принимало такое выражение, какое бывает у людей, когда их убаюкивают. Он слушал, полуоткрыв рот. Тоненькая полоска зубов белела наивно и смешно.
Уходя, он сказал:
— Да, ваша правда, доктор. Не надо этого баловства.
Месяцы бежали за месяцами. Кажется, через полгода этот Ваня снова вошел в мой кабинет.
Он был такой же. Только волосы были приглажены, да вместо блузы был пиджак, надетый поверх косоворотки. Походка у него была та же, неуклюжая.
— С чем Бог послал? — спросил я. — Согрешили?
Он улыбнулся приветливо и покачал головой.
— Не угадали, — сказал он. — Нет, этого не было. Теперь у меня жена. Вот уж с месяц.
В его голосе слышалась нотка солидности, улыбка дышала уверенностью.
— Ну, поздравляю, — сказал я.
— Спасибо… Может, благодаря вам и вышло это. Как тогда, значит, был наш разговор, крепко это у меня засело в голове. А тут как раз встретилась мне одна работница с нашего завода, молодая, восемнадцати годов. Муж у нее был, но не прожила она с ним и полгода, — машиной его втянуло. Умер он в больнице. Ну, и слюбились. Сперва жили так, а теперь собираемся на регистрацию.