От нее пахло чистотой и старомодной лавандой. Много лет она носила одну и ту же стрижку, и ее тонкие волосы, сильно поредевшие с возрастом, упрямо скручивались в не поддающиеся укладке кудри, а потому прическа всегда выглядела несколько небрежно. Вокруг глаз разбежались мелкие морщинки, как будто прочерченные тонким карандашом, а щеки уже начали предательски съезжать вниз, подчиняясь беспощадным законам гравитации. Выглядела она старше своих лет, хотя считала себя моложавой.
Говорила она длинными фразами с культурными, но банальными оборотами речи, четко соблюдая законы хорошего русского языка. Речь ее была педантична, однообразна и затянута. Сказывалась любовь к литературе – совершенно неожиданная, учитывая ее пролетарское происхождение и незамысловатые условия, в которых она выросла. Благодаря хорошей врожденной памяти она могла часами декламировать стихи или запросто вспомнить, что сказала Наталья Гончарова, когда случайно проезжала мимо места дуэли Пушкина и Дантеса. У нее даже в сортире в ящике для кремов стоял «Сборник цитат на все случаи жизни» – очень полезная штука, которую Наталья втайне от домочадцев регулярно изучала.
Хотя высшего образования у нее не было – только школа, которую она окончила вполне средненько, а потом ПТУ, где выучилась на швею, – Наталья всегда была сообразительной и схватывала быстро. Своим образованием она занималась самостоятельно, и было оно крайне разнообразным, хаотичным, местами бестолковым и совершенно неструктурированным. При этом она не знала простейших вещей. Такие науки, как география и математика, прошло мимо нее, ни на секунду не задержавшись в ее голове, не говоря уже о химии, физике и прочих сложностях, как, например, устройство Солнечной системы.
Зато науку устройства собственной жизни она вызубрила назубок и стала в ней настоящим профессионалом.
От засилья банальностей, чужих мыслей, слов, суждений и высказываний личность Натальи как будто всегда оставалась в тени, поэтому разговор с ней навевал тоску и скуку, а иногда – вызывал раздражение. От нее хотелось поскорее отделаться.
Когда Наталья выходила замуж – совсем юной и по огромной безответной любви, – жизнь представлялась ей очень ясным и простым делом. Главное – не нарушать внутренние моральные принципы! Она намеревалась выполнить задачу своего существования правильно, без ошибок, продуманно и честно, следуя правилам, заложенным в советской школе, воспитанным на комсомольских собраниях и взращенным собственными навыками выживания. Опираясь на свой не слишком разнообразный, но достаточный опыт, она знала, что за удачу, если она вдруг подвернется, нужно цепляться крепко, не упуская ее из рук ни в коем случае. И какой бы финт ни выкинула судьба, хватку нельзя ослабить ни при каких обстоятельствах. Свое держи крепко – считала она.
Она мало думала. То есть мыслей в голове было, конечно, много – о нарядах, о Лилечкиных проблемах, о еде; о том, что новая домработница опять плохо протерла мебель и оставила пыль за шкафом; о том, что по телевизору показали старый фильм со знаменитыми актерами, а одного из них она кормила борщом, и он делал ей непристойные комплименты… А ведь и она когда-то мечтала стать артисткой! Ах, как давно это было, как будто в прошлой жизни.
Но все же она мало думала, потому что созидался ее мир, в котором не было места изменениям, потрясениям или ошибкам; не было места волнениям, нервотрепке, чувствам…
И лишним мыслям тоже не было места.
Она зашла в свою новенькую квартиру, и снова чувство гордости охватило ее. Вот она – хозяйка этих роскошных хором, единоличная правительница в своем маленьком, но таком дорогом, таком выстраданном царстве, в котором есть все, о чем может мечтать даже самая требовательная королева: два сортира, один с биде, другой с ванной, три спальни со встроенными гардеробными и даже (особая гордость) со специальной подсветкой из неоновых лампочек, которые зажигались самостоятельно при открывании шкафа… И много-много зеркал! Наталья вообще обожала зеркала. Ей казалось, что они делают ее дом более изысканными и аристократичным.
Кухню она обставила в своем излюбленном стиле: много цветочков, розово-палевые оттенки, картинки, статуэтки и сувениры, привезенные из дальних странствий, золотистые шторы, ажурные салфетки, хрустальные люстры, лепные гипсовые вензеля на полотке… Довершали убранство этого малогабаритного Версаля огромные позолоченные часы в углу, которые мерно, угрюмо, как кладбищенский колокол, отбивали каждый час. Здесь было все сделано так, как ей нравилось: аккуратно, достойно, в меру торжественно. Идеальная обстановка для долгих семейных вечеров, о которых она мечтала, пытаясь заснуть под зычный храп Леонида, доносившийся из соседней комнаты – если он ночевал дома, конечно. Эта квартира с ее роскошной обстановкой стоила кучу денег, но Наталья, по природе бережливая и экономная, ни разу не пожалела. Да, пришлось взять кредит в банке, зато теперь она может с уверенностью сказать, что жизнь ее сложилась самым удачным образом.