Мариус настороженно посмотрел на экран, догадываясь, как может звучать правда.
***
Через неделю после их последней встречи парень уже отправился во Флоренцию чтобы освоиться на новом месте, и Эшли просто засыпало потоком сообщений с фотографиями различных достопримечательностей. Новые места, люди, ощущения — да, ей было печально и немного завидно, что она не могла поступить так же, но сейчас у нее хотя бы была возможность увидеть все это через Мариуса. Хоть так… девушка снова разблокировала экран и невидящим взглядом уставилась на последнюю фотографию, где он стоял напротив здания своего факультета.
За своими мыслями она совсем не услышала, как дверь в ее комнату открылась.
Аманда рывком выхватила телефон из рук Эшли, отвесила ей пощечину на попытку сопротивляться и угрожающе заключила:
— Я сейчас же доложу об этом мистеру Брэму.
Кажется, только что она думала, что может довольствоваться тем, что ей наконец-то дала жизнь?
***
Скандал был, безусловно, громким.
Во время своей тирады что он только не говорил о своей дочери — насколько она неблагодарная, как она только умудрилась связаться с фон Хагенами — Эшли лишь мысленно отметила, что теперь хоть знает настоящую фамилию Мариуса — и особенно активно угрожал:
— Если ты только вздумаешь объявить о своем присутствии — неважно, как или через кого, — больше и луча света не увидишь, до конца дней сидя взаперти!
— А не проще ли наконец-то отпустить, если я так мозолю глаза? — наконец подняла взгляд девушка. В них не было и слезинки, а вместо обиды вскипала настоящая ярость. — У меня нет никакого интереса объявлять о своей родословной всему миру, — «как будто я ею горжусь», — я согласна жить хоть где угодно, лишь бы не здесь, — просто отправь меня хоть на другой конец мира, выдай какие угодно документы, где даже намека не будет, что я ваша дочь, и распрощайся со мной навсегда.
Глава семьи где-то с минуту буравил ее взглядом, после чего гневно выдохнул:
— Буду я еще деньги лишние тратить — будешь жить в Стэллисе, квартиру и на первое время пропитание дам. После восемнадцати только попробуй явиться на порог этого дома. И сделай что-то с собой, — он брезгливо поморщился, — а то слишком похожа на Эвелин.
Девушка едва заметно выдохнула:
— Как вам будет угодно.
Больше у нее нет семьи — как и не было раньше морально.
***
— Так что, по итогу, меня вытурили, и я счастливо живу одна!.. — счастливо провозгласила Эшли, после чего ее голос потух. — В смысле, совсем одна. Зато я хотя бы смогла найти то, в чем хочу специализироваться, отточила навыки, смогла даже подняться среди вас… — она провела рукавом по лицу, после чего на нем осталась влага. — Так что спасибо вам всем. Я не признавалась вам до этого, но вы… очень многое сделали для меня. И даже если он не узнает, я благодарна ему, и… — она опустила голову и замерла, видимо, вчитываясь в сообщения чата. — Нравится ли он мне?
По ту сторону экрана Мариус резко закашлялся.
— Никогда об этом не задумывалась именно в романтическом ключе… — протянула девушка, зачесывая единственную свисающую бирюзовую прядь за ухо, — но… да. В ретроспективе прекрасно понимаешь, что это именно так, но есть ли смысл говорить об этом сейчас? — она взглянула на картину, где были нанесены, пусть и не совсем удачно, краски, делая портрет и правда не самым узнаваемым для постороннего. Протяжно выдохнув себе под нос, она заключила: — К тому же, я уже для себя определилась — мне суждено жениться только на деле всей моей жизни, к чему загадывать несбыточное…
В этот момент она опустила взгляд на комментарии, и парень, не теряя времени, резко начал печатать сообщение, чувствуя себя так, будто это его последний шанс. Нажав на кнопку «отправить», он внимательно наблюдал за тем, как согнутая спина девушки резко напряглась, а та тихо проговорила содержание слишком явно выпадающего из контекста сообщения… цитировавшего ту самую песню, что они слушали когда-то вместе. Она тогда еще попросила записать название для нее, а, когда появилась возможность, нашла ту песню вновь и выучила ее до последней строчки.
— Так ты все-таки здесь, — судорожно произнесла она.
После этих слов чат практически взорвался от нахлынувших комментариев.
***
Даже после этого события и дальнейшей переписки Эшли не могла поверить в происходящее. Не соглашаясь говорить о многом сейчас, она предложила: «Увидимся возле кафе, которое рядом с Юридической фирмой Фемиды? Слышала, там отличный кофе», пытаясь одновременно выиграть время и положить конец иллюзиям, если таковые имеются… а они наверняка имеются — ну не может быть такого, чтоб после четырех лет одиночества и смирения те внезапно перешли в надежду! Тем более для нее!
Нервно постукивая ногтем, девушка в ярко-желтом худи с коротким рукавом и темных джинсовых шортах рассматривала меню над головой кассирши, абсолютно не зная, что выбрать — ему, не себе! Они никогда не говорили о настолько тривиальных вещах, чтобы обсуждать вкусы в кофе, когда сама Эшли его ни разу до шестнадцати не пробовала… Почти сдавшись и решив взять классический американо, девушка готова было озвучить заказ, когда за ее спиной раздалось уверенное:
— Один мокко и один фраппе с шоколадным сиропом, — и, резко оглянувшись, Эшли сначала увидела яркую улыбку, после чего, задрав голову выше, рассмотрела знакомые глаза цвета аметиста и почувствовала, что сейчас упадет в обморок. Резко закружилась голова, ноги почти подкосились, но в прямом положении ее удержала легшая на талию рука, притянувшая вплотную к мужскому телу. Улыбка Мариуса перетекла в хитрую, глаза чуть сощурились, и он протянул: — Эшли, я, конечно, догадывался, что в инициировании объятий ты далеко не спец, но можно было не стесняться так и просто обхватить вот так, — вторая рука легла на спину, обхватывая плечи и прижимая уже красную до кончиков ушей девушку еще сильнее.
— Дурачье ты, Мариус, — пробурчала она, не пытаясь разомкнуть объятья и чувствуя, как светло-карие глаза готовы заполниться слезами. — Хоть бы подождал, пока мы заказ заберем.
— А, точно, — он протянул оплату, забрал оба напитка и направился к столикам снаружи, оборачиваясь к Эшли на ходу, — нам нужно многое наверстать… хотя бы в плане простых разговоров.