Правду говорят, что те, кто любит, легко отгадывают мысли друг друга. Стефа угадала.
— Ну, допустим, немцы уйдут, придут Советы. А твои братья останутся. Они что тебе скажут?
— А что сказали твоему отцу, когда он женился на польке? — огрызнулся Юрко.
— Что ты равняешь? Разве у него такая родня была? Один ваш Петро… Готов живьем есть поляков.
Странная вещь, когда Юрко сам думает о старшем брате, то готов обвинить его во многом. Но как только кто–то другой нападает на Петра, ему, Юрку, всегда хочется встать на защиту.
— Стефа, почему ты не хочешь понять… Петру досталось от поляков… Они его всю жизнь преследовали.
— Так он же, гайдамака, почту ограбил.
— Ну вот… Разве он простой грабитель? Для себя он денег не взял. Ни гроша! Это на суде доказано. Знаешь, Стефа, Петро совсем не такой, как ты думаешь.
Ему ничего не надо — веришь? — ни богатства, ни земли своей, ни хаты, ни жены, ни детей, а только дай ему самостийну Украину.
— А тебе? — вкрадчиво и тревожно спросила Стефа. — Может, и тебе ничего не нужно? Ни семьи, ни детей… Может, и ты такой?
Поняв, о чем тревожится Стефа, Юрко тихо рассмеялся.
— Я сам не знаю, кто я такой, — сказал он, глубоко вздохнув. — Наш Петро говорит, что меня школа при Советах сильно испортила, что я денационализованный элемент. Это неправда. Я Украину, народ свой люблю, только не так, как наш Петро — до бесчувствия. Мне Украина глаза на все другое не закрывает…
Хлопец задумался на несколько секунд и сказал решительно:
— Значит, так, Стефа. Нужно еще потерпеть немного, подождать. Как придет сюда Красная Армия, мы сразу же уедем отсюда.
— Куда? — испугалась девушка.
— Там видно будет.
— Ну как же мы поедем? Невенчанные? А бабушка, а братик мой… Ты глупости говоришь, Юрко, не подумав.
— Нет, я подумал хорошо. Мы возьмем бабушку и вашего Славку с собой.
— Бабушка не поедет. Что ты!
— Надо уговорить. Вдвоем мы уговорим. Слушай, Стефа, нам лучше будет отсюда удрать на год–два, пока Советы наведут порядок. Я знаю, что тут будет… Ты говоришь — куда? А хотя бы во Львов или в другой какой большой город.
Стефа пыталась что–то сказать, но Юрко не дал ей открыть рта.
— Погоди, погоди. Ты что думаешь, я дурачок. Во Львове не найдем себе места, тогда завербуемся куда–нибудь на работу. Помнишь, как Советы пришли первый раз, то сразу стали вербовать людей на работу. Наши ездили в Донбасс, на Урал и куда–то в леса к Белому морю. Билет им давали на всю семью, деньги на дорогу и еще там аванс, кажется. Вот мы и поедем. Мы с тобой будем работать, бабушку на кухню куда–нибудь пристроим.
«Боже мой, неужели Юрко говорит все это серьезно? — со страхом подумала Стефа. — Да ведь он пустой выдумщик — и только. У него в голове еще ветер гуляет. Правду бабушка говорит».
Но Юрко не дает Стефе времени на сомнения.
— Как только мы устроимся на работу, сразу же начнем учиться. Ну, на всяких там курсах. Понимаешь, Советы сильно любят людей учить. Слово чести! Даже наш Петро не отрицает и говорит, что ни в каком другом государстве такой льготы нет. У них курсы, школы и всякие подготовки на каждом шагу.
Сделав небольшую паузу, Юрко продолжал:
— Значит, мы работаем и учимся. Ведь мы молодые, нам самое время учиться. Я пойду на курсы трактористов или шоферов, а ты… Там видно будет. Главное — нам специальность в руки получить. Я ведь уже могу немного авто управлять. Слово чести! Мотор я хорошо не знаю, а залить бензин, воду, завести машину смогу. Я даже и поеду на малой скорости.
Нет, Юрко не хвастался, не выдумывал, не обещал золотых гор. Он рассуждал смело, но трезво. Видимо, он не раз обдумывал своп планы, прежде чем посвятить в них подругу. Но все же что–то беспокоило его, чего–то он не договаривал. Стефа чувствовала это. И вдруг она поняла, чего боится ее любимый, так как сама в глубине души боялась того же. Планы Юрка строились с момента появления советского войска. Однако ждать прихода Советов придется по крайней мере несколько месяцев. Что будет с ними за это время, если сейчас каждый день отмечен кровью и смертью?