Гастингс снова включил планшет, открыл репортаж и вгляделся в мужчину. Да, определенно, это он. Изменился, стал более холеным, но вполне узнаваем. Что ж, Гастингс вынужден был признать свою неправоту: этот выскочка своего добился-таки. И тут граф Хантингдон вспомнил, что уже видел его таким - в тот самый день, когда Грейс вернулась к нему. Но он не узнал фотографа, а тот, очевидно, сделал вид, что не узнал Уолтера. Картина стала медленно вырисовываться в мозгу лорда. Выходит, когда он уехал с Грейс, этот сукин сын не растерялся и подобрал маленькую леди Мортимер. И вот она ходит с ним и заглядывает ему в рот, а шотландец достаточно хитер, чтобы уболтать Эдгара на дозволение встречаться с его сестрой. Теперь-то уж карьера ему обеспечена. Фотохудожник! Ну конечно, почему бы и нет - с состоянием Мортимеров он будет звездой мирового масштаба!
Гастингс принял еще одну таблетку обезболивающего и откинулся на подушки. Вот же пронырливая скотина этот Монро, подумал он с одобрением. А ведь Джастин Гилберт как-то рассказывал ему, что на каком-то мероприятии пощупал его младшую сестру - весьма недурную собой маленькую шлюшку, которая... Вот черт, она же встречается с Эдгаром! Ну, может, уже и не встречается, раз Гилберт ее щупал... Да и Эдгар постоянством не отличается. Но все-таки этой семейке ушлых шотландцев надо отдать должное: окружили Мортимеров со всех сторон!
Граф Хантингтон усмехнулся. А ведь это он спонсор счастья семьи Монро. Если бы он все-таки потанцевал в тот вечер с Эванджелин, ничего бы этого никогда бы не случилось. Он почувствовал укол уязвленного тщеславия. И все-таки обидно, что маленькая куколка предпочла ему какого-то дикаря с гор. Впрочем, если бы ему захотелось, она наверняка бы снова упала в его объятия, ему бы даже бровью повести не пришлось. Только красиво встать на фоне заката. Гастингс рассмеялся своим мыслям. Идея проверить теорию на практике показалась ему заманчивой. А что? Муж устроил его Грейс очередной скандал, и уже месяц как она сидит то ли на Майорке, то ли на Минорке. Слава богу, надо сказать, а то она стала порядком его утомлять. Случайные связи - это приятно, но неинтересно. А малышка Эванджелин на самом деле вовсе не малышка, а вполне взрослая женщина. К тому же красивая женщина. Если она будет смотреть ему в рот так же, как и фотографу, пожалуй, Эдгар его не убьет. Да и можно ее уболтать встречаться тайком от брата и всех остальных. Ну а потом кто докажет, что что-то было? Черт, да он вообще собирается милость Эдгару оказать - отвадить от его семьи этих попрошаек!
Он снова открыл статью. В конце говорилось, что Эванджелин помогает леди Кинтайр организовывать какую-то очередную благотворительную муть. Что ж, вот и повод встретиться. Правда, она наверняка обижена на него за тот раз. Ведь она даже не взяла трубку, когда он снизошел до того, чтобы позвонить ей. Но тем интереснее будет ее добиваться.
Теперь же, стоя на усыпанной гравием дорожке перед Квинс-Хаус и нервно докуривая уже третью сигарету, граф Хантингдон не мог понять, где же он просчитался. Когда он упустил момент, в который эта влюбленная в него дура перестала быть влюбленной? Что она там несла про деревенское благородство? Это она его, лорда в пятнадцатом поколении, сравнила с фотографом из шотландской деревни? Она вообще в своем уме? Его трясло от гнева, но он понимал, что ничего не может ей сделать, и это злило его еще больше. Он был достаточно опытен, чтобы понимать, что его мужские чары на нее больше не подействуют - тут и пытаться не стоило. Его лишь грела мысль, что она еще пожалеет, будет кусать локти, когда будет встречаться с ним в окружении других женщин, а он и не взглянет на нее! О, как же он ненавидел в этот момент и ее, и ее брата, и эту тупую шлюху - сестру ее любовника-фотографа, которая осмелилась улыбаться, когда эта чертова весталка публично унижала его! Да и самого фотографа, который мог бы и не подбирать то, что другие бросили!
Он двинулся к дороге, намереваясь поймать такси и уехать домой. Гастингс настолько был погружен в свои мысли, что не услышал окрика и не заметил даже, когда некий человек в темном плохо сшитом костюме попытался преградить ему дорогу. Лишь ударив его плечом и увидев, как на землю упал продолговатый черный предмет, Уолтер Гастингс пришел в себя. Перед его ногами лежал микрофон. А микрофон означал камеру поблизости. Мгновенно представив, как только что выглядел его поступок, Гастингс остановил ругательство, готовое слететь с его губ, хотя был бы не против сорвать на ком-нибудь свою злость, нагнулся, опередив того, кого он толкнул, поднял микрофон и протянул человеку в темном костюме с самым участливым видом.