естру и справедливо укорил за распущенность. А отец просто вникать ни во что не хочет, как всегда. А мама всегда ей во всем потакала! Эван вопросительно вскинул брови. - Ты хочешь сказать, что твоя сестрица малость того... неприличного поведения? Ты же мне ее всегда описывал как какую-то чопорную зануду. Как ее зовут-то кстати, забыл, прости... - Эванджелин, - проворчал Эдгар. - И я сам принимал ее за недотрогу. Но я слишком много времени провожу вне дома, а отец упустил ее! Это же его обязанность! Он должен был следить за ней, а они повесили ее на меня еще когда мне было пять! - он выпил текилу, поморщился и налил себе еще. - Дело в том, что в последний мой приезд домой у нее начались боли в животе. Она пошла к врачу, тот ей что-то прописал, какие-то таблетки. Я решил узнать, не могу ли я чем-нибудь ей помочь, пришел в комнату, стал с ней разговаривать. Она стала меня успокаивать, что ничего серьезного с ней не случилось. Дай, говорю, посмотрю, что у тебя за диагноз, может быть, я могу проконсультироваться с кем-нибудь - врачей-то знакомых у меня, как ты понимаешь, хоть отбавляй. Беру я с ее стола медицинскую карту, открываю, а там черным по белому написано, Эван! Черным по белому: «Ведет половую жизнь с 19 лет». С 19 лет, Эван! Два года! А я ничего не знал! Эван фыркнул и едва не разлил текилу. - Что-что? - переспросил он, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать. - Так ты из-за этого обвинил бедную девчонку в распущенности? Взрослая девица решила заняться сексом, а ты спустил на нее всех собак? Тебе не кажется, что это перебор, дружище? А я-то думал, что она как минимум в оргии приняла участие. - Ты не понимаешь! - взвился Эдгар, - да кого она там себе нашла в 19? И я ничего не знал! А вдруг он ее обидел бы? А вдруг бы что-то пошло не так? Я должен был проконтролировать это! Она должна была прежде посоветоваться со мной! Я бы встретился, узнал его планы... Она вообще мне теперь не говорит, кто это был! Я уж молчу про то, что в идеале это должен был быть ее муж. - Да брось, - Эван не выдержал и все-таки хохотнул. - Что за средневековые установки, Эд? Ты точно не хочешь к психологу походить? А то ты совсем рехнулся! Она взрослая женщина, в конце концов! Ей же уже двадцать один год, а ты над ней трясешься, словно ей пятнадцать! Нет, приятель, у тебя точно паранойя. Ты бы еще сказал, что хотел бы поприсутствовать на процессе лишения девственности! Эван покачал головой и снова рассмеялся. - Вот что я тебе скажу, не дури, - посоветовал он. - Твоя сестра не дура, насколько я могу представить по твоим рассказам. А вот ты включил режим безумной мамаши. Так что пока вы не вцепились друг другу в глотки, лучше выключи его. - Ты не понимаешь! - пьяно заспорил Эдгар, - я отвечаю за нее! Родители сказали мне: «Следи за ней, Эдгар, ты старше - ты должен за ней следить!» И я следил! Но мне что, и на минуту оторваться нельзя? - он подпер рукой голову, - пойми, Эван. Ты судишь меня со своей позиции. Но мы не равны! Это не значит, что ты хуже, а я лучше, наоборот, возможно. Но на мне больше ответственности. Ведь зачем в наш век нужна аристократия? Мы уже не предоставляем крестьянам защиты от набегов под сенью наших замковых стен. Мы не являемся больше единственными в стране, кто умеет читать и писать. Ответ очевиден, друг: мы некий эталон, по которому каждый британец может сравнить то, что он должен чувствовать к стране, к ее наследию. Мы такой же символ, как стены Вестминстерского аббатства или вороны в Тауэре, понимаешь? - он пьяно дернул головой, откидывая волосы со лба. - И естественно, что нашим женщинам не дозволено все то, что - как я с тобой согласен - вполне допустимо для других женщин. Они должны быть чисты, прекрасны и святы, чтобы их обожали, чтобы на них равнялись! И моя сестра должна быть такой! И будет! Уж я прослежу! Эван закатил глаза. - Эд, уйми свою волынку о столпах общества, ради бога, - сказал он. - Ее теории устарели лет этак на несколько сотен. Очнись, мы в двадцать первом веке! Какая разница, спит она с кем-то или нет! Главное ведь, чтобы не была, как бы так сказать... - он прищелкнул пальцами, - чтобы вела себя с достоинством, пожалуй так. Если уж на то пошло, женщины должны быть не лицом с иконы, а образом, достойным подражания. И если она влюбилась в кого-то и переспала с ним, ну и на здоровье. Главное, чтобы ее не обидели, раз она твоя сестра и ты за нее волнуешься! Он устало потер шею, наткнулся пальцами на стягивающую его короткий хвост резинку и стащил ее, с наслаждением тряхнув головой. - Ты не понимаешь, - повторил Эдгар, но продолжать не стал. - Чертовы условности, - проворчал Эван, взъерошив свои волнистые волосы светло-пшеничного цвета, которые немного не доставали до плеч. Сделав еще глоток текилы, он вновь посмотрел на друга. - Но я так и не понял, при чем тут ее девственность и то, что вы теперь живете вместе? Или ты решил лично контролировать каждый ее шаг? Эдгар помедлил с ответом, потом нехотя признался: - Нет, вообще-то, это отец так велел. Сказал, что мы давно не общались по-настоящему, и нам стоит узнать друг друга лучше. К тому же моя квартира совсем рядом с ее институтом, ей удобнее жить у меня, чем мотаться каждый день из Оксфордшира... Я, признаться, очень протестовал, но папа в кои-то веки был непреклонен, - он повертел в руках рюмку, но пить не стал. - А все потому, что мы просто утомили его своими спорами, и он услал нас обоих подальше, чтобы мы не мешали ему спокойно читать газету в тени его любимого платана, - он поморщился. - Я люблю отца, не подумай.... Но иногда зло берет, как он пытается уйти абсолютно ото всех проблем! - Эдгар махом выпил текилу и тут же налил себе еще. - Ну тут не знаешь, что лучше, - помрачнел Эван. - Уход от проблем или слишком активное участие в их создании. - Он покрутил в руках рюмку, по-прежнему не допивая текилу. - А впрочем, к черту это все. Ну и все-таки неужели с сестрой жить так сложно? А как же домашний уют и все такое? Эдгар закатил глаза: - Уют! Как же! Во-первых, я этого уюта не просил. Первое что сделала - изгадила мою квартиру! Какие-то пошлые горшки с цветами понакупила, статуэтки. Статуэтки! В моем доме! А во-вторых, я обнаружил, что это уже не та маленькая сестренка, которую я знал. Она была такой милой, такой доверчивой, настоящей принцессой. А теперь эта принцесса стала Снежной королевой. Она вечно молчит и поджимает губы, когда я ей что-то говорю, а на лице у нее такое выражение... - Эдгар повел рукой, пытаясь подобрать определение, но не смог этого сделать. - Словом, по всему ясно, что в душе она меня глубоко презирает и ни в грош не ценит того, что я пытаюсь до нее донести. Она отравит мое существование! Хорошо хоть я сейчас в разъездах. - Да ладно тебе, - махнул рукой Эван, - расслабься. Все девчонки вырастают в итоге: кто в королев, кто в еще в кого. Он хмыкнул. - Впрочем, собираться теперь, пожалуй, будем у меня, а то как бы твоя Снежная королева нас не заморозила. - Отличная идея! - Эдгар оживился, - слушай, а может продолжим у тебя, а? - он наклонился ближе и усмехнулся, - эта маленькая негритяночка - просто богиня минета! Ты на седьмом небе будешь, брат! Эван повернулся, облокотившись о стойку, и посмотрел на девушек. Те, словно почувствовав его взгляд, призывно заулыбались. Однако ответной улыбки они не дождались, снова покрутив в руке рюмку, Эван решительно повернулся к другу. - Знаешь, мне сегодня не до них, устал чертовски. Ты у нас чемпион, и тебе нужно расслабиться, так что бери всех троих! А я лучше просто выпью за твой будущий титул. Эван, конечно, несколько лукавил. В другое время он был бы не прочь развлечься с темнокожей красавицей, но не сегодня. Его знакомство и прогулка с Иви были такими прекрасными, что ему не хотелось портить окончание дня пошлостью. Эдгар внимательно посмотрел на друга: - Вижу, настаивать бессмысленно, - заключил он. - Что стряслось? Эван на мгновенье запнулся. Не то чтобы он хотел скрывать что-то от лучшего друга, но в его нынешнем состоянии вряд ли Эдгар отнесся бы к его рассказу без лишней язвительности. Скорее наоборот, откомментировал бы его историю, отпустил бы пару пошлых шуток, без злобы, конечно, но все-таки... Эван не хотел пока никому рассказывать об Иви. Пусть ненадолго, но это было только его. - А, да ничего особенного, - он махнул рукой. - День сегодня был тяжелый. Работал на одном приеме в высшем свете. Вот они у меня где! - он провел рукой по горлу. - Но отказываться глупо. И деньги платят отличные, и имя на слуху. Но ходишь там - и сил нет, сплошное лицемерие, все улыбаются друг другу в лицо, а едва отворачиваются - потоки грязи. А ты для них - тупая безмозглая мебель! Как в дерьме искупался, честное слово! Без обид только, конечно, не все аристократы такие, но на такие приемы нормальные за редким исключением не ходят. - Да, - Эдгар нахмурился. - Ты довольно точно все описал. Но ведь и правда не все такие. Вон, Гастингс ничего. Кстати, я ему звонил - но он завис с какой-то бабой и не приехал, - он бросил взгляд на девушек, - может хотя бы массаж? Что-то ты совсем скис. Мы же веселимся, брат! Ну! - Эдгар хлопнул друга по плечу. - Гастингс - козел, - резко сказал Эван. - Я знаю, что вы в хороших отношениях, но это не отменяет того, что он ублюдок. Поймав непонимающий взгляд друга, он поднял руку в знак примирения. - Ладно-ладно, не стоит о нем. А массаж... ну, может, позже, а пока я хочу насладиться алкоголем. Тебе же выдали наш любимый мартини, ради которого ты и гоняешь? Эдгар хохотнул, полез за стойку и выудил бутылку мартини. - Конечно, - сказал он, вручая бут